Магический источник - Василий Анатольевич Криптонов

— Опасаюсь я. Странно это.

— Не тревожься, со мной ведь Диль будет, она меня в обиду не даст. Видала, как вилку сегодня поймала? Вах! Если б у неё ещё и голова квадратная была…

Поболтав еще чуток на общие темы, мы с Танькой разошлись по комнатам, но ненадолго. Я только и успел что дверь открыть и увидеть Диль. Фамильярка лежала на полу, положив ноги на кресло, держала на вытянутых руках книгу и шелестела страницами. Впечатление было такое, будто листает невидимой третьей рукой.

Я даже рот приоткрыл, чтобы как-то прокомментировать это, но тут раздался истошный визг.

Поскольку визжал не я, Диль даже не дрогнула. Как листала книжку, так и продолжила. Но я танькин визг игнорировать не мог. Тут же кинулся на подмогу, гадая, что там такое.

Оказалось, всё очень просто. Войдя в комнату, Танька обнаружила на своей подушке дохлую мышь. Списать случившееся на самоубийство или несчастный случай не получилось, налицо были неприглядные признаки насильственной смерти — мышь перекусили пополам.

— Это всё твоя тряпка! — завопила Танюха, увидев меня. — Мстит!

— За что тебе мстить?

— За вилку!

— А когда вы с ней в шахматы играли?

— Че… чего? — Танька настолько обалдела, что даже вопить перестала. Я этим воспользовался и слинял.

Разминулся с перепуганным Фёдором Игнатьевичем, который тоже торопился выяснить, что за страшный кошмар постиг его дочь. Я мельком показал ему большой палец и зашел к себе.

— Диль!

— Да, хозяин?

Фамильярка продолжала чтение, даже не повернулась ко мне.

— Это не ты положила Тане дохлую мышь на подушку?

— Нет, хозяин.

— Ты же не можешь мне врать, Диль?

— Нет, хозяин.

— Слушай, давай только без этих вот всяких хрестоматийных выкрутасов. Мол, я не врала, это не мышь, а тушканчик… Ты что-то подкладывала Таньке на подушку или нет?

Тут Диль захлопнула книгу — всё равно та закончилась — и, перевернувшись на живот, посмотрела на меня. Ни дать ни взять — кошка, только в человеческом облике.

— Хозяин, я не делаю ничего такого, чего бы ты не приказал. Таня — твой друг, это я поняла, и я ей не причиню вреда ни в коем случае.

— Хорошо, коли так. Просто я вспомнил, как ты приносила мне крысу…

— Тогда я голодная была. Но ты мне объяснил, что кормить меня будут иначе. Если бы я и принесла крысу или мышь, то тебе на подушку. Таня тут вовсе ни при чём.

— Звучит безумно, но логично…

— Можно мне посмотреть?

— Да можно, наверное, идём.

Когда мы вошли на место преступления, Танька в красках расписывала отцу свои эмоции от нахождения дохлого подарка. Фёдор Игнатьевич лишь кивал, не находя возможности вставить ни слова.

— А ты что тут забыла⁈ — подпрыгнула Таня, заметив Диль.

Диль, не удостоив ее ответом, прошла прямо к кровати, наклонилась над подушкой и понюхала мышь.

— Фу! — содрогнулась Таня.

— Хм, — заметила Диль.

После чего с крайне сосредоточенным видом подняла мышь за хвост и отправила себе в рот.

Без лишних слов Танька грохнулась в обморок. Фёдор Игнатьевич едва успел ее поймать.

— Да что же это такое! — простонал он.

— Простите, — невнятно произнесла Диль. — Вам же она не нужна?

— Мышь? Нет, — сказал я.

Диль сглотнула. Я почувствовал желание распрощаться с завтраком, но подавил его — очень уж замечательной была запеканка, кухарка такого не заслужила.

— Плохи дела, хозяин, — сказала Диль.

— Что, мышь уже не вернуть?

Танька очнулась и встала, бледная, но живая.

— Мышь убита не человеком.

— Разумеется! — пискнула Таня. — Какому человеку придёт в голову…

— И не зверем, — перебила Диль, которая на шесте вертела все правила приличия, если разговаривала не со мной. — Не знаю, как и почему, но некий сильный дух обратил внимание на Таню.

В наступившей тишине ойкнула польщённая Таня.

— И что он хотел сказать этой мышью? — спросил я.

— Этого я учуять не могу. Но, наверное, ничего хорошего. На месте Тани я бы начала серьёзно опасаться за свою жизнь.

* * *

К файв-о-клоку я был в полнейшем раздрае. Танька боялась, ругалась, забивалась в углы. При этом углы она использовала исключительно в моей комнате. Оставаться одной ей не хотелось категорически.

Фёдор Игнатьевич отправился с визитом к главе кафедры спиритуалистической магии — чтобы тот пришёл и проконсультировал. Тот пришёл. Провел в комнате Тани час, вышел оттуда с выражением глубокой трагедии и сказал, что в доме завёлся сильный дух.

Мы сказали, что уже это знаем, и попросили больше конкретики, а также пошаговый план действий. Спиритуалист заявил, что поставил сильную защиту, и больше пока ничем помочь не может, но будет о нас думать. За сим откланялся и ушёл.

Защита простояла недолго. Мы с Таней сидели у меня в комнате (я читал основы стихийной магии, Таня переживала), когда ворвалась злая, как чёрт, Диль, срывая с себя полупрозрачные мерцающие золотые сети.

— Тебя где так угораздило? — спросил я, подняв взгляд от книги.

— Защиту он поставил! — прорычала Диль. — Сапожник! Да эта защита от игоши не спасёт!

— А ты её ещё и сломала?

— Прости, хозяин! — бросилась на колени Диль.

Танька, психанув, помчалась к отцу жаловаться на профнепригодность завкафедрой спиритуализма. Ну и правильно! Понаберут по объявлениям, а потом удивляемся, что это у нас уровень образования низкий такой.

Закончилось всё тем, что Танька осталась в кабинете у отца, надоедать ему по-семейному, а мы с Диль поехали к Серебряковым. Разумеется, Диль с самого начала была невидимой, неслышимой и неосязательной. Единственная её задача была — страховать мою голову от нежелательного проникновения. Ну и если вдруг Серебряков решит заточить меня в подземелье с другими скелетами, то тогда Диль будет меня спасать. Об этом мы сразу условились.

— А если не подвал, а чердак?

— Да, тогда тоже спасай. Или если в стену замуровывать станет. В общем, бди.

Резиденция Серебряковых поражала воображение. Натуральный дворец. Хорошо, император наш, дай Бог ему долгих лет жизни, далеко живёт, а то обиделся бы. Впрочем, у него, может, ещё и покруче, я ж не знаю, в столицах не бывал.

Встречал лично Вадим Игоревич — слонялся у ворот, делая вид, что прогуливается.

— Здравствуйте-здравствуйте, Александр Сергеевич!

— Николаевич, — возразил я, пожав ему руку.

— Как будет угодно, прошу прощения.

— Память шалит?

— Не думаю, Александр Николаевич. Просто плохо сплю и постоянно нервничаю, боюсь за свою память. А та в ответ выкидывает иногда такие вот коленца.

— Так может, вам лучше плюнуть на скрытность и попросить помощи?

— Всему своё время. Идёмте, друг мой, беседа будет интересной.

В дом Серебряков меня не