Курсант Сенька - Дмитрий Ангор

— Ребята, он под мою койку нырнул! — кричал Пашка.

— Тише вы! — зашикал Леха. — А то излишнее внимание привлечем!

Но поздно — в казарму уже заглядывали любопытные физиономии других курсантов.

— Семенов, что у вас там стряслось? — поинтересовался Ромка из соседнего отделения.

— Да так, внеочередную уборку проводим, — выдавил я, одновременно пытаясь выманить кота из-под койки.

— Под кроватями пыль вытираете? — усмехнулся Рома.

А в эту самую секунду кот выскочил из укрытия и помчался к выходу. Мы все ринулись за ним, но он ловко проскользнул между ног и умчался в коридор.

— Все! Крышка нам! — простонал Колька. — Теперь по всему училищу носиться будет!

Мы выскочили в коридор и успели заметить, как белый хвост мелькнул за поворотом в сторону лестницы.

— За мной! — крикнул я, и мы помчались вдогонку.

Кот оказался не только шустрым, но и хитрым. Носился по коридорам так, будто знал училище как облупленное. Гонялись мы за ним минут десять, пока не загнали в тупик возле кабинета.

— Все, попался, голубчик! — торжествующе произнес Пашка, осторожно приближаясь к коту.

— Потише, не спугни, — прошептал Леха.

Пашка уже протянул руки, чтобы схватить беглеца, как вдруг дверь кабинета распахнулась настежь, и оттуда вышел… полковник Белкин собственной персоной!

— Курсант Рогозин! — рявкнул полковник. — По какой причине вы находитесь на четвереньках в коридоре?

Пашка застыл в неестественной позе, протянув руки к коту. Мы стояли позади, не зная, куда деваться. А кот, воспользовавшись заминкой, спокойно прошествовал между ног полковника и скрылся в кабинете.

— Товарищ полковник! — попытался что-то объяснить Пашка, но Белкин резко оборвал его.

— Встать! Всем построиться!

Мы выстроились в одну шеренгу, словно перед утренним разводом. Полковник неспешно прошелся перед нами.

— Так-так-так… Семенов, Овечкин, Рогозин, Форсунков, — медленно перечислил он наши фамилии, будто зачитывал приговор. — Вся компашка в сборе. И что же вы мне доложите?

Мы молчали, как партизаны на допросе. Что тут скажешь? «Товарищ полковник, мы кота ловили»?

— Товарищ полковник, — вдруг подал голос Леха, и в его голосе прозвучала такая уверенность, что я невольно восхитился, — мы проводили… э-э-э… учебно-тренировочное занятие по… по скоростному передвижению в ограниченном пространстве!

Я чуть не подавился от смеха, а Колька закашлялся так, что едва не выдал себя. Пашка же уставился на Леху, как на только что прилетевшего с Марса.

Полковник медленно поднял бровь — у него это получалось мастерски.

— Учебно-тренировочное занятие? Весьма интересно. А кто вам разрешил проводить самодеятельные занятия?

— Никто, товарищ полковник, — честно признался Леха, и я подумал, что хоть в этом он не соврал.

— Вот именно. А теперь объясните мне, товарищи курсанты, что это за зверь сидит у меня в кабинете на столе и преспокойно умывается?

Мы переглянулись — значит, полковник все видел! И кот, видимо, чувствовал себя там как дома.

— Это… кот, товарищ полковник, — выдавил из себя Колька.

— Кот! — повторил Белкин с такой интонацией, словно речь шла о диверсанте. — В кабинете училища сидит кот! И откуда же он взялся?

— Из окна, товарищ полковник, — тихо признался я.

— Понятно. Значит, так. — полковник сложил руки за спиной. — Сейчас вы идете в свою казарму и приводите ее в идеальный порядок к проверке. А этого… стратега… — он кивнул в сторону кабинета, и я уловил в его голосе едва заметные нотки веселья, — уберете после проверки. И чтобы больше никаких самодеятельных учений! Усвоили?

— Так точно! — хором отрапортовали мы.

— Свободны!

Мы строевым шагом направились к казарме, но как только скрылись за углом, перешли на быстрый шаг. А по дороге Пашка не выдержал.

— Форсунков, у тебя что, крыша совсем поехала? Учебно-тренировочное занятие!

— А что? — невинно ответил Леха. — Зато не соврал. Мы действительно тренировались быстро бегать.

— Да уж, натренировались, — проворчал Колька. — Теперь еще и кота убирать придется.

Вернувшись же в казарму, мы обнаружили, что за время нашего отсутствия там побывал старшина. На моей тумбочке лежала записка, написанная его размашистым почерком: «Семенов! Где вы все пропали? Проверка через полчаса!».

— Ну все, хана нам, — вздохнул Пашка, опускаясь на койку.

— Не паникуй, — сказал я, оглядывая казарму. — У нас тут все в ажуре. Главное — держать оперативно-тактическое лицо и не выдавать себя.

Мы быстро еще раз проверили все по списку, поправили то, что успело сдвинуться, и стали ждать. Время тянулось, как на политзанятиях. А ровно через полчаса в казарму вошли полковник Белкин и старшина. И Мы махом вытянулись в струнку.

— Вольно, — разрешил полковник и начал обход.

Проверка же шла как по маслу. Белкин придирчиво осматривал каждую мелочь — тумбочки, койки, форму, ботинки. Все сияло, будто только что из магазина. Мы стояли навытяжку, боясь дышать.

— Неплохо, — наконец произнес полковник, и мы чуть не выдохнули с облегчением. — Видно, что курсанты стараются. Но… — он сделал паузу, и у меня сердце ухнуло в пятки, — есть одно замечание.

«Все, приехали!» — мелькнуло в голове.

— В казарме пахнет… странно, — продолжил Белкин, принюхиваясь. — Чем-то… кошачьим.

Мы украдкой переглянулись — кот успел наследить!

— Товарищ полковник, — вдруг подал голос Леха, — это, наверное, от открытого окна. Весна же, коты во дворе…

— Возможно, — кивнул Белкин. — Но впредь проветривайте казарму более… избирательно.

— Так точно, товарищ полковник!

Он еще раз окинул нас строгим взглядом и направился к выходу, но у самой двери обернулся.

— Кстати, курсанты. После ужина зайдите в класс. Там вас ждет… гость.

И когда проверяющие ушли, мы наконец-то вздохнули полной грудью.

— Пронесло! — радостно воскликнул Пашка, вытирая пот со лба.

— Рано радуешься, — осадил его Колька. — Кота-то еще ловить надо.

— А может, сам уйдет? — с надеждой в голосе спросил Леха.

— Ага, как же, — фыркнул я. — Небось уже всю карту боевых действий изучил и план обороны составил.

После ужина же в столовой — гречка с тушенкой и компот из сухофруктов — мы, как приказал полковник, отправились в класс. Дверь была приоткрyta. А заглянув внутрь, мы обомлели — кот преспокойно спал на кафедре, свернувшись калачиком