Талант под прикрытием - Брендон Сандерсон

кивнул дедушка Смедри. – Он приложил много усилий, чтобы победить такого, как я, в подобного рода состязании. Он удалил себе глаз, чтобы преуспеть с линзами нападения, и собрал огромную коллекцию, заточенную – так у вас говорят? – под бои. Тем не менее, поступая таким образом, он поплатился своей способностью видеть. Алькатрас, все, что мы делаем, до такой степени зависит от зрения! Если бы он видел получше, он бы заметил твою уловку. Если бы он видел получше, то понял бы, что, удалив себе глаз и сосредоточившись на освоении боевых качеств линз, безвозвратно искалечил себя, лишившись самого главного. Если бы он видел получше, то сообразил бы: твои линзы переводчика куда могущественней всех на свете линз поджигателя.

Я слушал его и тщетно силился привести хоть в какой-то порядок свои мысли, а с ними и чувства. Я кипел и метался. Сожаление, беспокойство, смятение, злость… Я сам не знал, чего было больше. И у меня попросту в голове не вмещалось, что дедушка надумал возвратить меня Джоан и Рою. Я посмотрел на их дом – теперь он был уже виден – и вдруг удивился:

– Эй, а куда делась дырка в стене?..

– Библиотекари наверняка ее залатали еще прежде, чем твои приемные вернулись домой, – сказал дедушка Смедри. – Они пуще всего стараются, чтобы все было шито-крыто. Пролом в стене мог привлечь всеобщее внимание к этому дому, а стало быть, и к тебе.

Я спросил:

– А мне не будет опасно здесь оставаться?

– Может, и будет, – сказал дедушка Смедри. – Но такого, как ты, опасность подстерегает повсюду. Однако у нас есть кое-какие средства сделать твою жизнь здесь относительно безопасной. По крайней мере на время.

Я медленно кивнул.

– Они обрадуются твоему возвращению, парень, – заверил меня дед.

Я ответил:

– Вот в этом не уверен. Кухню им спалил как-никак…

– А ты попробуй.

Я покачал головой.

– Я по-прежнему не полностью контролирую свой талант, дедушка, – сказал я негромко. – Я уже надеялся, что вполне его обуздал, но все-таки оказалось, что вещи иногда ломаются сами собой. Причем когда я этого совсем не хочу.

Дедушка улыбнулся:

– Допускаю. Но когда от этого зависела наша жизнь, ты сломал линзу поджигателя единственно верным и правильным способом. Ты не разбил ее, не сделал неработоспособной. Ты заставил ее действовать неверно, но именно так, как нужно было тебе. Если я что-нибудь понимаю, это выглядит многообещающе!

Я снова посмотрел на дом Шелдонов и робко спросил:

– Но ты… ты же вернешься за мной? Или как?

– Конечно, – сказал он. – Конечно, мальчик мой, я вернусь.

Я глубоко вдохнул и выдохнул.

– Ну ладно, – сказал я. – Может, ты все-таки заберешь линзы переводчика?

– Это твое наследство, парень, – ответил дедушка. – Ты и должен им владеть, иначе будет неправильно.

Я кивнул. Дедушка Смедри потянулся ко мне и обнял.

Я вцепился в него крепко-крепко. Крепче, чем собирался.

«Дедушка. Двоюродные братья. А там, может быть, найдется и отец, – подумалось мне. – У меня есть семья».

В конце концов я разжал руки и выбрался из машины. Дом Шелдонов стоял прямо передо мной. «А ведь у меня всегда была семья, – понял я вдруг. – Не только Шелдоны. Всегда кто-нибудь был. Люди, желавшие дать мне дом. Пора уже мне наконец это признать».

Я захлопнул за собой дверцу, но все-таки заглянул внутрь сквозь стекло.

– Смотри не ломай ничего, – сказал дедушка Смедри.

– Ты просто приезжай за мной, – потребовал я. – Смотри не опаздывай.

– Я? – спросил дедушка Смедри. – Чтобы я да вдруг опоздал?

С этими словами он стукнул пальцами по торпедо, и мотор заурчал. Я смотрел вслед автомобилю, пока он не скрылся за углом. Потом повернулся и пошел по улице к дому.

На пороге я помедлил.

Слабый запах дыма еще не рассеялся.

Я постучал в дверь. Мне открыл Рой. Увидев меня, он какое-то время стоял столбом. Потом вдруг порывисто сгреб меня в охапку и заорал:

– Джоан!!!

Она пулей вылетела из дома.

– Алькатрас?!

Рой передал меня ей, и она обняла едва ли не крепче.

– Когда нам позвонил куратор и стал спрашивать, куда ты делся, – сказал Рой, – мы… мы решили, что ты удрал насовсем, с концами…

– С тобой ничего не случилось? Ты ни во что такое не влип? – сурово разглядывая меня, осведомилась Джоан.

Я ответил:

– Да как сказать. Обрушил парочку этажей, проломил стену, снес несколько дверей… Ничего, в общем, особенного.

Джоан с Роем переглянулись, заулыбались и повели меня в дом.

Несколько часов спустя, вполне успешно отовравшись относительно того, где я был и что делал, от пуза наевшись и выслушав их заверения, что хорошо бы я с ними еще хоть немного побыл, я поднялся в свою комнату.

Там я сел на кровать и стал перебирать в памяти все, что со мной произошло. Хотите верьте, хотите нет, но в итоге я нашел, что самыми странными были вовсе не Библиотекари, не Оживленные и даже не линзы. Наиболее удивительными оказались перемены, случившиеся во мне самом.

Я, пофигист со стажем, о ком-то заботился. А все началось с маленькой посылки, которую мне принес почтальон.

Вот тут я так и подпрыгнул. На моем столе по-прежнему лежала пустая коробка, а рядом с ней – оберточная бумага.

Я вскочил с кровати и устремился к столу. Разгладил коричневую бумагу. Все было на месте – и марки, которые я, помнится, сличал по времени выпуска, и мой нынешний адрес, написанный выцветшими чернилами. И почеркушки по краю листа, где, как мне тогда показалось, кто-то расписывал ручку.

Трясущимися руками я полез в карман и вынул линзы переводчика. Мои линзы Рашида. Надел их. И каракули немедленно превратились во вполне читабельные слова.

Сынок!

Поздравляю тебя! Если ты это читаешь, стало быть, ты сумел смастерить линзы Рашида из Песков, которые я тебе прислал. Я знал, что у тебя это получится!

Должен честно сообщить тебе – я боюсь. Боюсь, что наткнулся на нечто невероятно могущественное. Более могущественное и опасное, чем кто-либо из нас даже предполагал. Линзы Рашида – это только начало. Забытый язык дает нам намеки, отгадки, побасенки и легенды, касающиеся талантов Смедри и…

Нет, большего я не смею сказать. До тех пор, пока ты получишь эту посылку, успеет миновать много времени. Целых тринадцать лет. Возможно, я успею разгадать эту загадку, но подозреваю все же, что нет. Линзы, позволившие мне разведать, где ты будешь проживать ко времени своего тринадцатилетия, также предупреждают меня, что за это