Первый инженер императора IV - Александр Вольт

кулака переломил дубовый стол, и сейчас ему отчаянно захотелось проделать то же самое, но с головой этого наглого старика. — МОЯ! — гаркнул он, его рев прокатился над лагерем. — Я — РАДОМИР СВИРЕ…

Хлоп.

Мир вокруг Радомира Свирепого внезапно потерял краски. Стал серым, плоским, двухмерным. А еще он вдруг обнаружил, что наблюдает за всем как бы со стороны. Очень странное и, надо сказать, не самое приятное ощущение.

— … ПЫЙ-пый-пый-пый-пый… пый… пый… ый… ый… й……… — разлетелся его боевой клич затихающим эхом по пространству, словно в пустом автомобильном тоннеле.

Лишь спустя секунду, которая показалась ему вечностью, он понял, что именно произошло. Он увидел свое собственное тело. А вот головы видно не было. А видно не было потому, что здоровяк, пришедший вместе со стариком и тем третьим мужчинок, свел ладони вместе.

Картина прояснилась. И она Радомиру категорически не понравилась. Как и тот хлопок, который он услышал.

Только теперь ему все стало понятно. Здоровяк только что размозжил его, Радомира Свирепого, голову одним простым хлопком в ладоши, как напившегося крови комара.

Так бесславно. Так нелепо. Так… эффективно.

Последней мыслью Радомира было: «А ведь какой воин пропадает… Надо было его все-таки переманить…»

А потом мысли кончились. Как и сам Радомир.

Тело Радомира Свирепого, лишенное головы, еще несколько секунд простояло по инерции, а затем с глухим стуком рухнуло на землю, подняв облачко пыли. В лагере воцарилась гробовая тишина. Кочевники, еще мгновение назад с благоговейным ужасом взиравшие на своего непобедимого вождя, теперь с не меньшим ужасом смотрели на то, что от него осталось.

И на тех, кто это сделал.

— Ну вот, — с досадой произнес Идрис, разглядывая свои ногти. — Опять все в крови. Фтанг, я тебя просил — аккуратнее.

Фтанг же, стряхнув с ладоней остатки того, что еще недавно было головой Радомира Свирепого, виновато пожал плечами и посмотрел на К’тула.

Старик не стал медлить. Он шагнул вперед, наступив на край плаща поверженного вождя, и обвел толпу своим тяжелым, ледяным взглядом. Вся его старческая немощь, вся его показная дряхлость испарились без следа. Теперь перед ними стоял не заблудший путник, а нечто древнее, могущественное и абсолютно безжалостное.

— Слушайте меня! — выкрикнул К’тул, и его скрипучий голос, усиленный магией, пронесся над притихшим табором, заставив даже самые дальние костры испуганно затрепетать. — Ваш предводитель был силен, да. Но глуп. Он вел вас на убой, на бессмысленную бойню ради собственной прихоти. ТЕПЕРЬ Я ВАШ ПРЕДВОДИТЕЛЬ! Я! К’тул из Старого Мира!

Он выдержал паузу, давая словам впиться в сознание ошеломленных кочевников.

— И наш план не меняется! Мы идем на запад! Мы идем забирать то, что принадлежит нам по праву сильного! — он вскинул свой кривой посох.

Правда, под этими словами старый маг-ренегат скрывал свою истинную цель: добраться до барона и его Сердца Руны. Но чтобы заставить глупых ордынцев идти в бой и умирать, как мухи, напитывая его собственный Рунный Камень, нужно было подобрать нужные слова.

По толпе пронесся неуверенный, но одобрительный гул. Идея грабежа и насилия была им близка и понятна.

— А кто сильно против, — К’тул обвел толпу своей зловещей, беззубой улыбкой, — кто считает, что я не прав… тот может предложить свои альтернативы Фтангу.

Старик кивком указал на здоровяка, который тут же с хрустом размял свои огромные кулаки и с надеждой посмотрел на толпу.

Очевидно, что возражений не было. Желающих подискутировать с Фтангом на тему легитимности новой власти как-то не нашлось.

— ВЫ ГОТОВЫ ИДТИ В БОЙ ЗА МНОЙ⁈ — уточнил К’тул, его голос гремел, как раскат грома.

— Да-а-а-а! — на этот раз ответ был куда более уверенным, почти восторженным. Рев тысяч глоток прокатился по ночной степи.

— Хорошо, — улыбнулся старик. — Очень хорошо.

Глава 17

— Всем приготовиться! — мой голос, усиленный самодельным рупором, прорезал напряженную тишину, царившую над ущельем. Он прокатился эхом, отражаясь от скал, и замер, уступив место лязгу стали и коротким, отрывистым командам сотников. — Руслан! Олег! К баллистам! Занять боевые позиции!

Времени на раскачку, на последние наставления, на слова прощания не оставалось. Орда Радомира была здесь. В прямой видимости. Ее авангард, самые быстрые и отчаянные, уже втягивался в широкое горло ущелья, превращаясь из бесформенной массы в вытянутую, уродливую змею, ползущую нам навстречу.

А это значит, что через ближайшие двадцать минут, может, даже меньше, они достигнут наших первых рубежей. И начнется то, к чему мы так долго готовились. Последняя битва. Битва, от которой зависело все.

Я стоял на своей дозорной вышке и смотрел на приближающуюся лавину. Сердце гулко стучало в груди. Если бы я сказал, что страшно не было — я бы соврал. Страшно было еще и как. Но вместе с тем у меня была уверенность, что просто так мы не отступим. Не на тех нарвались.

Все было на своих местах. Каждая деталь, каждая шестеренка, каждый человек. И мы покажем этим сучьим детям, что не стоит совать свои руки и носы туда, куда их не просят и брать то, что им не принадлежит.

Я видел, как на плато, нависающем над ущельем, занимают свои позиции воины, вооруженные нашими «огненными горшками». Они не сбивались в кучу, нет. Они рассредоточились, как я и учил, создавая множество огневых точек, готовых обрушить на головы врага настоящий огненный шторм.

Я видел, как они раскладывают рядом с собой мешки с песком, чтобы в случае чего быстро потушить случайное возгорание, как проверяют фитили, как переговариваются друг с другом тихими, деловыми голосами.

Ниже, на уступах и карнизах скал, в заранее подготовленных и замаскированных гнездах, залегли арбалетчики. Их было немного, всего пара десятков лучших стрелков, отобранных Игнатом и Борисом. Но в их руках были наши «ККМ-2», и я знал, что каждый их выстрел будет точен и смертоносен.

А внизу, в самом ущелье, за второй линией баррикад, выстроились плотные ряды нашей основной пехоты. Солдаты Долгорукова и Романовича, закованные в композитную броню, стояли плечом к плечу, образовав несокрушимую стену из щитов и копий. Их лица были суровы, сосредоточены. Они были готовы встретить врага грудь в грудь, принять на себя основной удар.

Иван Кречет, мой верный командир хламников, находился там же, внизу, у центральной баррикады, рядом с сотниками. Он будет координировать действия пехоты, направлять их, поддерживать боевой дух. Его опыт, его хладнокровие в бою были сейчас