Гиблое дело - Кори Доктороу

городе проживали лишь шестеро? Да потому что жить там было опасно. – Он сверился с заметками. – Перепись 1940 года? Двадцать два чернокожих. Перепись 1950-го? Двадцать девять. А как же чернокожие, строившие бомбардировщики для «Локхида»? Ни шагу в город после заката. А как же женщины, на которых держался «Дисней»? Их вышвыривали за черту города еще до темноты.

Но прошлого не вернуть, и несправедливость уже не исправить. Что бы вы ни делали и что бы ни говорили, это не изменит положения чернокожих людей, которые подвергались дискриминации, насилию и террору. Но вы можете показать, что Бербанк изменился. Что грехи прошлого стали уроком. Покажите раскаяние. Покажите рост. Встаньте и ведите нас за собой, ведь вы – наши лидеры, и если вы не прокладываете путь во главе, рано или поздно вы окажетесь позади, и останется лишь удивляться, почему никто не верит в вашу моральную – и законную – власть.

Поэтому, госпожа мэр, господа советники, сегодня я прошу вас прислушаться к жителям Бербанка. Прислушайтесь к тихому голосу вашей совести. Прислушайтесь к гласу истории. Подумайте о том, что оставите за собой. Подумайте о людях, которые придут после. Подумайте о том, какое место вы займете в истории и какую сторону будете отстаивать в ней.

Он закончил так неожиданно, что мы даже не сразу сообразили, а потом разразились аплодисментами. От грома хлопков у меня заложило уши, и я не сразу услышал свист со стороны республиканцев, тонущий среди рева.

Хьюи поднял руки, призывая к тишине, а мэр постучала молотком. Помощники передали Хьюи телефон, и он сказал что-то мэру в выключенный микрофон. Та покачала головой, словно не понимая, и он повторил, а в какой-то момент микрофон резко включился:

– …сообщение из офиса заместителя министра внутренних дел, с которым по данному вопросу связалась конгрессвумен Беверли Карр. Письмо длинное, госпожа мэр, поэтому я зачитаю только последний абзац. «Министерство внутренних дел и Управление по делам беженцев считают, что в свете сложившихся обстоятельств и острого гуманитарного кризиса, разразившегося на пороге города, Бербанк может и должен воспользоваться правом на создание дополнительных убежищ, необходимых для удовлетворения насущных и неотложных потребностей людей, не имеющих крыши над головой. По мнению главного юрисконсульта Управления по делам беженцев, Бербанк обладает данными полномочиями, несмотря на любые запреты, вынесенные судом штата Калифорния. Более того, по мнению Управления и его юристов, Бербанк обязан действовать в соответствии с Законом о внутренних переселенцах от 2026 года».

В зале воцарилась гробовая тишина. Все переглядывались, будто не верили собственным ушам.

Потом по толпе прошли шепотки, быстро переросшие в рев голосов. Никто не обращал внимания на мэра, стучащую молотком по трибуне, и вдруг гомон разорвал оглушительный гул сигнализации. Мэр коснулась пальцем экрана, и сирена утихла, оставив после себя звон в ушах.

– Довольно. В свете сказанного предлагаю совету удалиться на закрытое заседание и обсудить ситуацию с городским прокурором. Будьте любезны?

Минуту спустя нас уже вывели из зала заседаний на тротуар. Под присмотром полиции мы с республиканцами разбились на разные группки, держась друг от друга на расстоянии. Пошли разговоры о том, насколько все это затянется, обсуждения ситуации с ребятами из других городов, выступивших с похожими петициями. Кто-то сел играть в карты у входа в мэрию. Кто-то заказал пончики. Прошел час. Время перевалило за десять. Мы написали «нашему» члену совета и получили скупой ответ, что обсуждение в самом разгаре.

Республиканцам привезли бургеры. Нам привезли кофе. Кто-то раздобыл теннисный мячик и организовал футбольный матч с рюкзаками вместо ворот. Наблюдать за ним было весело, но потом мячик укатился в канализацию. Республиканцы расхохотались. Мы тоже, но уже над ними, ведь мы не видели ничего позорного в улетевшем мяче.

Наступила полночь, а мы все ждали и ждали. «Горн Бербанка» опубликовал пост с утечками из зала совета, сообщив, что мнения разделились и городской прокурор встал на сторону тех, кто хочет возобновления строительства. Наш советник отписался, что из-за утечек телефоны у них заберут.

Люди спали на тротуаре, подложив под головы куртки. Было душно и мерзко, а комаров было столько, что репелленты уже не спасали. Те, кто не спал, отгоняли насекомых от спящих. Некоторые ушли домой, но большинство остались. Все понимали, что если совет увидит малейшую возможность нас опрокинуть, воспользовавшись отсутствием гневной толпы, то так оно и будет.

Нас запустили в пятнадцать минут второго. Живущий на кофе народ поддерживал тех, кто только проснулся. Мы еще раз прошли через охрану и заняли места в зале. Как только я увидел советников и мэра, то понял, что хороших новостей можно не ждать. По длительной задержке и утечкам это и так было ясно, но я не терял надежду. Сейчас же она испарилась: в их лицах читались поочередно ярость и страх.

Мэр призвала нас к порядку.

– Благодарим за ваше терпение. После тщательного рассмотрения петиции и дополнительных материалов, любезно предоставленных нашими друзьями из федеральной администрации, а также продолжительных консультаций с городским прокурором, совет пришел к выводу, что мы не можем с чистой совестью подвергать город той юридической ответственности, которую потенциально способно повлечь за собой игнорирование судебного постановления. Буду предельно откровенна: гражданско-правовые санкции, которые могут повлечь подобные действия, сделают город банкротом. В свете настолько серьезного риска мы пришли к выводу, что в данный момент мы не можем разрешить возобновление экстренного строительства.

Всеобщий стон быстро перешел в гул голосов. Где-то полминуты мэр терпела его, но разговоры не утихали, и она снова включила сирену. Дала нам секунду оправиться от звона в ушах.

– Однако, принимая во внимание проблемы, возникающие в этой связи, совет принял единогласное решение выделить триста тысяч долларов из резервного городского фонда на гуманитарные поставки, включая продовольствие, палатки и дополнительные временные туалеты и душевые.

И снова поднялся рев. Все говорило об одном: расселять палаточные городки никто не собирался. Наши парки только что официально стали лагерями беженцев. Ухмылки дотянувших до решения совета республиканцев только сыпали соль на рану. В толпе я заметил Хьюи, и выглядел он… разбитым. Это добило меня окончательно.

– СУКА! – заорал я, разделяя гнев сотен кричащих людей, выскочил из мэрии и пошел прочь, в сраную постель в своем сраном собственном доме.

* * *

«Возрождатели Америки» нашли себе новых кумиров в террористах, которые хотели захватить аэропорт, и теперь повсюду висели плакаты, призывающие освободить «Трех героев Бербанка». Соцсети пестрели видеороликами, которые они собирались выпустить в случае успеха, – помимо малобюджетности они мало чем отличались от выступления главнокомандующего Винтона Г. Ритцхаймера и