Жизнь в режиме отладки - Гизум Герко

Мы вернулись в общий зал.

Я чувствовал себя так, будто вырос на метр. Орлов, не обращая внимания на удивленные взгляды, прошел прямо к моему столу.

— Коллеги! — его голос прозвучал так, что даже Толик оторвался от своего кода. — Прошу всех сюда. У нас нерядовое событие. Похоже, наш новый сотрудник, Алексей, совершил то, что без преувеличения можно назвать фундаментальным открытием.

Я вывел на свой большой монитор сравнительные графики. Реальные данные с «Зоны-7М» за последние сутки и кривая предсказаний моей модели. Они накладывались друг на друга с почти пугающей точностью.

Вокруг моего стола образовалась плотная группа. Первым, конечно, подошел Толик. Он сгорбился, почти упершись носом в экран, его пальцы нервно пробежались по воображаемой клавиатуре.

— Хм… корреляция высокая, тут не поспоришь, — наконец проворчал он, не отрывая взгляда. — Но это может быть и переобучение. Слишком много чистой математики и слишком мало здравого смысла. Ты уверен, что учел все калибровочные матрицы? Особенно температурные флуктуации сенсоров типа «Гамма»? Они дают похожие всплески.

— Конечно, есть куда стремиться, — тут же вмешался Игнатьич, сияя как начищенный самовар. — Но сама суть! Суть верна! Алексей интуитивно уловил гармоники Информационного Поля! Его модель — это не просто математический аппарат, это… это цифровой камертон, настроенный на музыку Вселенной! Это же блестяще подтверждает мою теорию о…

— Людмила Аркадьевна, — прервал их начинающийся спор Орлов, обращаясь к хранительнице порядка.

— Поздравляю, Алексей Петрович, — ее голос был как всегда ровным, но в глазах плясали смешинки, а на губах играла теплая, почти материнская улыбка. — С успешным выполнением особо важного государственного задания.

В этот самый момент дверь в «берлогу» распахнулась, и из нее вихрем вылетел Гена. Он несся через кабинет, держа в руках что-то похожее на автомобильный аккумулятор, к которому проводами был прикручен старый дисковод. Заметив толпу у моего стола, он на секунду затормозил, окинул взглядом экран, мгновенно оценил ситуацию, вскинул сжатый кулак в жесте, который был очень похож на знаменитый «¡No pasarán!», подмигнул мне и скрылся за дверью серверной, откуда тут же донесся его приглушенный крик: «Я же говорил, не трогайте роутер временной синхронизации!».

Орлов лишь усмехнулся и снова повернулся ко мне.

— Итак, Алексей. Расскажите подробнее об архитектуре вашей нейросети. Какие функции активации вы использовали в скрытых слоях?

— А вы проверяли данные на скрытую цикличность с периодом в семнадцать с половиной часов? — тут же встрял Толик. — Это известный артефакт от старых гравиметров.

— Нет-нет, — замахал руками Игнатьич. — Это не артефакт, это проявление так называемой «памяти пространства»! Алексей, вы должны ввести еще один параметр — коэффициент темпоральной вязкости!

Они обступили меня со всех сторон, засыпая вопросами, предлагая теории, оспаривая методики. Этот хаос идей, этот бурлящий котел из чистого прагматизма, высокой теории и гениального безумия был самым прекрасным, что я видел в своей жизни.

А в углу, невозмутимо и спокойно, сидела Людмила Аркадьевна. Она встала, подошла к нашему маленькому кухонному уголку, заварила себе чай и, вернувшись на место, с тихой, мудрой улыбкой наблюдала за нами, словно смотря очень интересное кино.

Я понял, что наконец-то на нужном месте.

Глава 20

Перспективы

Горячие дебаты у моего монитора продолжались еще около часа.

Толик, вооружившись блокнотом, строчил какие-то формулы, пытаясь найти слабое место в моей логике и, как мне казалось, с тайной надеждой этого не сделать. Игнатьич же, наоборот, рисовал на доске витиеватые схемы, демонстрируя, как мои результаты идеально ложатся в его концепцию «фрактального резонанса информационных полей». Это было похоже на сюрреалистическую научную конференцию, где физики-эмпирики спорили с философами-мистиками, а я оказался между ними своеобразным переводчиком, чьи математические выкладки они пытались интерпретировать каждый на свой лад.

Наконец, Орлов хлопнул в ладоши, прекращая разгоряченный спор.

— Коллеги, я думаю, на сегодня достаточно. Мы все увидели потенциал. Анатолий Борисович, Степан Игнатьевич, прошу вас подготовить свои соображения по дальнейшей верификации модели в письменном виде. Мы должны подойти к этому системно. Алексей, — он повернулся ко мне, — а вас я попрошу пройти со мной.

Я кивнул, чувствуя, как спадает напряжение.

Мы оставили коллег в их мире споров и снова направились в тихий и спокойный кабинет Орлова.

Он пропустил меня вперед, а сам подошел к небольшому шкафчику, откуда достал бутылку с темной жидкостью и две маленькие стопки.

— Думаю, такой результат заслуживает… чего-то покрепче кофе, — сказал он, разливая в стопки ароматный, густой коньяк. — Это из личных запасов. Трофейный. От одного благодарного… хм… объекта исследования. За ваше открытие, Алексей!

Мы молча выпили. Коньяк обжег горло и разлился по телу теплом, окончательно снимая остатки утреннего мандража. Я почувствовал себя частью чего-то важного, посвященным в какой-то внутренний, закрытый клуб.

— Итак, — начал Орлов, садясь в свое кресло и жестом предлагая мне сесть напротив. — Ваша модель — это огромный шаг вперед. Даже если она просто предсказывает всплески в «Зоне-7М», это уже колоссально. Но я думаю, ее потенциал гораздо шире. Как вы считаете, можно ли адаптировать ваш алгоритм для анализа других типов аномальной активности? Например, для флуктуаций в биополях, которые изучает отдел Кацнельбоген? Или для анализа темпоральных искажений, которыми занимаются в лаборатории хроногеометрии?

Я на мгновение задумался, прокручивая в голове архитектуру своей нейросети.

— Теоретически — да, — осторожно ответил я. — Основной принцип должен работать. Если мы сможем правильно определить ключевые входные параметры и получим достаточное количество исторических данных для обучения… то да, можно построить аналогичные модели. Понадобится серьезная адаптация, конечно, но ядро алгоритма универсально.

— Вот и я так думаю, — с удовлетворением кивнул Орлов. Он внимательно посмотрел на меня, словно оценивая мою готовность к следующему шагу. Его взгляд стал серьезнее. — Ну что ж, Алексей, разминка прошла успешно. Вы доказали не только свою компетентность, но и умение мыслить за рамками стандартных инструкций. А это именно то, что нам сейчас нужно. Потому что у нас тут назревает другая проблема. Гораздо сложнее, тоньше и, что самое неприятное, гораздо ближе к городу.

Он сделал паузу, давая мне осознать вес его слов. Я почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок. Это было уже не про архивные данные и далекие, изолированные зоны.

— Мы это условно называем «блуждающей аномалией», — продолжил Орлов, понизив голос. — Последние несколько месяцев мы фиксируем по