Жизнь в режиме отладки - Гизум Герко

всему городу и в пригородах спорадические, на первый взгляд, никак не связанные между собой мелкие инциденты. Локальные искажения электромагнитных полей, которые выводят из строя чувствительную аппаратуру. Странное, нелогичное поведение техники, от внезапных отказов до спонтанного включения. Есть даже несколько десятков сообщений от граждан в полицию и МЧС о «необъяснимых явлениях» — люди видят странные огни, слышат звуки, которых не должно быть, жалуются на приступы необъяснимой тревоги или дезориентации.

Он снова замолчал, глядя на меня в упор.

— По отдельности каждый такой случай — мелочь, которую можно списать на технический сбой, галлюцинации или чью-то глупую шутку. Но когда мы собрали все это вместе, картина получилась… тревожная. Частота и интенсивность этих инцидентов медленно, но неуклонно нарастает. Они движутся хаотично, без всякой видимой логики. Сегодня это может быть сбой светофоров в Купчино, завтра — сообщения о «призраках» на Васильевском острове. Мы не можем найти источник. Мы не понимаем природу этого явления. Мы даже не знаем, одно ли это явление или целая серия разных.

Орлов откинулся на спинку кресла.

— Ваша задача, Алексей, будет заключаться в следующем. Я дам вам доступ ко всем собранным данным: отчеты наших выездных групп, полицейские сводки, данные с городских систем наблюдения, записи с датчиков наших стационарных постов, которые разбросаны по городу. Вам нужно проанализировать весь этот хаос и попытаться понять, есть ли в нем система. Найти корреляции, построить карту, выдвинуть гипотезу о том, что это такое и, самое главное, откуда оно берется. И сможем ли мы предсказать, где оно проявится в следующий раз. Это задача совсем другого уровня сложности. Готовы?

* * *

От такого вопроса перехватило дыхание. «Разминка прошла успешно».

Значит, все, чем я занимался последние дни, что казалось мне вершиной моих достижений, было лишь вступительным тестом. А настоящий экзамен начинался только сейчас. Задача, от которой веяло не просто сложностью, а реальной, осязаемой угрозой. Это было уже не про теоретические изыскания в изолированной «Зоне-7М». Это было про мой город. Про улицы, по которым я ходил каждый день.

— Готов, — ответил я, и голос прозвучал тверже, чем я ожидал. Внутри боролись два чувства: азарт исследователя, которому предложили самую невероятную загадку в его жизни, и легкий, холодящий укол страха.

Орлов удовлетворенно кивнул, словно и не сомневался в моем ответе.

— Отлично. Я сейчас дам распоряжение, и Гена откроет вам доступ к отдельному, защищенному сегменту нашей сети. Архив «Странник». Там собрано все, что касается «блуждающей аномалии».

Он снова повернулся к своему компьютеру и быстро набрал несколько команд. Через мгновение мой внутренний мессенджер пискнул, подтверждая получение новых прав доступа.

— Все данные там, Алексей, — сказал Орлов, не отрываясь от экрана. — Предупреждаю сразу, это не стройные таблицы из «Зоны-7М». Это настоящий хаос. Отчеты наших дежурных групп, написанные наспех, часто от руки. Официальные сводки из городских источников — мы получаем их по замаскированным каналам, под видом запросов от МЧС или экологических служб. Там много «мусора», который придется отсеивать. Данные с мобильных комплексов наблюдения, которые мы периодически разворачиваем на местах инцидентов. Показания очевидцев, часто путаные и противоречивые. Вам придется стать не только аналитиком, но и отчасти детективом, чтобы во всем этом разобраться.

Я мысленно представил себе этот массив разнородной, неструктурированной информации и почувствовал, как мой мозг уже начинает выстраивать первые стратегии анализа. Это был вызов иного рода. Здесь нужно было не просто найти сигнал в шуме, а сначала понять, что является сигналом, а что — шумом.

— И еще одно, — добавил Орлов, наконец повернувшись ко мне. Его взгляд снова стал серьезным и пронзительным. — Это задание, скорее всего, потребует не только кабинетной работы. Если вы найдете какую-то зацепку, какую-то закономерность, возможно, придется выезжать на места инцидентов. Либо с нашими дежурными группами, либо даже в одиночку, для рекогносцировки. Просто чтобы почувствовать… атмосферу. Иногда это дает больше, чем любые цифры.

При этих словах я невольно вспомнил раздел из устава НИИ про технику безопасности. Тот самый, что показался мне тогда абсурдной выдумкой. «При работе с аномальными энергиями…», «Несанкционированное открытие пространственно-временного континуума…», «Категорически запрещается вступать в вербальный контакт с сущностями класса „Эпсилон“».

Теперь это не казалось ни выдумкой, ни преувеличением. Орлов говорил о вещах, которые происходят не в далекой аномальной зоне, а здесь, рядом. «Блуждающая аномалия». Само название вызывало дрожь. Что-то непонятное, невидимое, перемещающееся по городу и оставляющее за собой следы из страха и сломанной техники.

Мой первоначальный энтузиазм начал смешиваться с отчетливым привкусом тревоги. Я понимал, что ступаю на совершенно новую территорию. Это был уже не безопасный анализ данных из-за толстых стен института. Это было погружение в самый центр тайны, в тот «дремучий лес», о котором говорил Толик. И я понятия не имел, какие «чудища» меня там ждут.

Я вспомнил предостережение Орлова во время нашего первого разговора: «То, чем мы здесь занимаемся… это не всегда безопасно». Тогда это звучало абстрактно. Сейчас эти слова обрели пугающе конкретный смысл. Цена знаний, цена прикосновения к этой скрытой реальности могла оказаться куда выше, чем я предполагал. Это уже была не игра. Это была работа, где ошибка могла стоить не просто проваленного проекта, а чего-то гораздо большего.

— Я понимаю, Игорь Валентинович, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. — Я буду осторожен.

— Я на это надеюсь, Алексей. Очень надеюсь, — ответил Орлов, и в его голосе не было ни капли иронии. — Свободны. Приступайте. И держите меня в курсе любого, даже самого незначительного прогресса. В этом деле любая мелочь может оказаться ключом.

Я вышел из его кабинета с флешкой, на которую уже были скопированы ключи доступа к архиву «Странник», и с тяжелым, но в то же время волнующим ощущением на душе. Я получил то, о чем мечтал — настоящую, сложную, важную задачу. Но вместе с ней я получил и осознание риска. Я сделал еще один шаг вглубь этого мира, и с каждым шагом путь назад становился все более туманным и невозможным.

* * *

День катился к вечеру, но я этого не замечал.

Кабинет СИАП постепенно пустел.

Толик, недовольно проворчав что-то о «теоретиках, не уважающих конец рабочего дня», ушел ровно в шесть, не задержавшись ни на минуту. Игнатьич просидел дольше, с задумчивым видом раскладывая по идеальным стопкам свои диаграммы, и покинул рабочее место с видом человека, чей интеллектуальный труд на сегодня завершен.

Людмила Аркадьевна, оставив