Печать пожирателя 9 - Илья Соломенный

Вспышка. Чувство — холодная преданность. Готовность убить, исчезнуть, раствориться по первому же слову. Абсолютная уверенность в силе того, кто в тёмной комнате.

Вспышка. Имя. Мысленно произнесённое с трепетом. Махараджа Вриндаван.

Я отпустил его. Мужчина безвольно рухнул на грязный пол, погружённый в искусственный летаргический сон. Он уже не проснётся… Незачем оставлять за собой свидетелей…

К тому-же, это был даже не человек — а дух в человеческой оболочке… Тонкая работа.

Занятно… В Империи я был вынужден постоянно скрываться, ограничивать себя, а тут… В Индии меньше чем за две неделе моя суть пожирателя прорвалась через годами выстраиваемую оболочку…

Сущность зверя, хищника… Сущность альфы…

Даже не знаю, насколько это хорошо, и насколько это мне нравится…

Но нельзя отрицать, что я чувствую себя слегка… Свободнее.

Могу понять, почему пожиратели так кайфуют в этой стране… Легко быть сильным, когда все вокруг слабее…

На секунду даже мелькнула мысль, что я могу осесть здесь и подмять под себя всех местных махарадж… Но я тут же отмахнулся от этого — Совет не позволит мне этого сделать.

Я медленно выпрямился, вставая над духом в человеческой оболочке.

М-да… Что-то подобное я и предполагал. Девика — не учёный. Никто бы не позволил такой бунтарке существовать в таком государстве, как Индия. Но она — идеальная приманка для таких идиотов, как выдуманный мной Альдершоу. Подсадная утка для того, чтобы вычислять тех любопытных дураков, которые хотят вмешаться в политику махарадж… Вычислять и уничтожать тех, кто слишком интересуется пожирателями и их историей… И эта приманка совершенно точно поставлена другим, более крупным хищником. Целый механизм контроля, отлаженный и эффективный, ну надо же!

Уже в который раз убеждаюсь, что пожиратели — странные маги.

Они не уничтожают свою историю полностью. Они её прячут, запирают, охраняют — но не стирают. Несмотря на то, что это — их главная слабость, их проклятое наследие.

До того, как стать «подсадной», Девика годами рылась в древностях… её «исследования» не могли быть чистой фикцией. Наверняка они должны были где-то остаться — настоящие отчёты, настоящие карты, настоящие находки, которые у неё либо отобрали — либо которые она аккуратно передала своему хозяину, махарадже Вриндавану.

И где-то должен был быть ключ к этому архиву.

Где-то? Да я точно знаю, кто мне подскажет, где именно его искать!

Я покинул помещение и зашагал по проулку.

Ждать и выстраивать многоходовку, играть в кошки-мышки — всё это было бы разумно в другом месте, в другое время.

Но здесь, в этом городе-ловушке, где каждый шаг отслеживался, а каждая тень могла оказаться убийцей, оставался лишь один вариант: скорость и подавляющая сила.

Они здесь в почёте, да — прямота громилы, сложенная с точностью скальпеля. Индия не приемлет слабых — но благоволит сильным.

Мунин по-прежнему следил за Девикой — и показал мне, куда она отправилась. Не в номер, который мы с капитаном сняли для неё — а в огромный «человейник» на востоке города.

Через час я был там.

Убежище Девики оказалось не роскошными апартаментами и не университетской общагой, а скромным, почти убогим пансионом в одном из тех кварталов, где небо было затянуто гирляндами из спутанных проводов, а с балконов свисало выстиранное бельё, образуя подобие саванов.

Дверь была заперта на простой механический замок с несложным магическим секретом — насмешка для любого мало-мальски обученного мага. Я приложил ладонь к холодному металлу, послал короткий, сокрушительный импульс — внутри что-то щёлкнуло, и створка бесшумно отъехала, а «секрет» оказался сожран моей Искрой.

Внутри пахло пылью. Одна комната, застеленная циновкой, маленький столик, уставленный дешёвой косметикой и голографическим проектором. Девика стояла спиной ко мне у окна, глядя на вечерний город, и её плечи вздрогнули от звука открывшейся двери. Она обернулась — и на её лице не было ни страха, ни удивления. Только холодная, мгновенная ярость.

— Ты! — её голос прозвучал неестественно низко и резко, без намёка на прежнюю робость, — Идиот! Ослеплённый любопытством щенок! Ты понятия не имеешь, в чьи игры ты…

Она не закончила. Мои энергожгуты выстрелили, обвили её, сдавили, вырвав из груди воздух и парализовав голосовые связки. Девика рухнула на колени, глаза вытаращились, губы беззвучно двигались, пытаясь выкрикнуть угрозу, проклятие, предупреждение.

«Тебя найдут, убьют, тебе конец!» — я почти физически слышал эти слова, застрявшие у неё в горле.

— Мне надоел этот спектакль, — тихо произнёс я, подходя ближе, — Пора посмотреть, кто же на самом деле скрывается за кулисами.

Я опустился перед женщиной на корточки, глядя в её широко раскрытые, полные ненависти глаза. Мои пальцы коснулись её висков.

Холодная кожа… Слишком холодная! Как у её связного, которого я допросил чуть раньше…

Я закрыл глаза, отсекая всё лишнее, и погрузился вглубь.

Те же ощущения — это было не похоже на сканирование живого человека. Не было привычного хаотичного вихря мыслей, эмоций, воспоминаний. Вместо этого — монотонное, ритмичное гудение, словно работающий мотор. И пустота. Глубокая, бездонная пустота, в которой мелькали лишь некоторые частицы и воспоминания Девики, обёрнутые в искусную, идеально сработанную оболочку человеческой энергетики.

Я копнул глубже, игнорируя бутафорскую личность «Девики Мисры», и пошёл по тончайшей, почти невидимой нити, что вела в самый центр этой конструкции. И там… я увидел Его.

Не человека. Не мага. Не пожирателя. Сгусток чужой, древней, подчиненной воли. Дух, прислужник. Бесплотное существо, вселённое в эту ещё тёплую, но уже мёртвую плоть, чтобы управлять ею, как марионеткой.

Девики давно не было. Её тело было просто сосудом, «шкурой», как метко называли это пожиратели, которую использовали для сбора информации, для заманивания в ловушку таких же любопытных, как я.

И этот дух-прислужник сейчас смотрел на меня из её глаз — нечеловеческим, лишённым всякой эмпатии взглядом раба, чья единственная функция — служить и докладывать.

— Нас… легион… — её голос, вернее голос того, что сидело внутри этой изящной оболочки, вырвался хриплым, шипящим шепотом, преодолевая паралич. Звук был похож на скрежет камня по стеклу, — Он… знает… Он уже идёт… Твой конец… мучителен…

Её глаза, широко раскрытые, смотрели на меня не с человеческим страхом, а с холодной, бездушной яростью пойманного зверька, который знает, что хозяин уже рядом. В них плескалась чужая воля, чужая злоба.

— Заткнись, — отрезал я без всяких эмоций.

Мои пальцы впились в её виски уже не для сканирования, а для жёсткого, беспощадного захвата.

Я не стал церемониться с