Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова

Мавна шагнула ближе. Теперь она ощущала отчётливый запах крови, гари и земли, исходивший от него – такой неправильный, резкий, неживой. Он должен пахнуть лавандовым шампунем, сигаретами и шоколадом, так пахнет её Смородник. А этого чужака скорее нужно привести в порядок.

Смородник захватил край толстовки и стянул её с себя.

По груди до живота у него тянулась глубокая царапина – она кровила, но не выглядела очень опасной. Ниже, на боку, темнела рана глубже, будто кто-то глубоко впился когтем или ножом. Помимо этого его тело покрывало бесчисленное множество царапин, синяков, кровоподтёков. И, конечно, татуировки.

Покровители, сколько их!

На груди раскинулся огромный козлиный череп с рогами, которые заходили через ключицы на плечи. Повсюду – горящие дома и машины, корчащиеся в огне упыри. На животе, опутанный терновыми ветвями, был набит мёртвый опоссум. Сюжетные рисунки разбавляли мелкие и хаотичные, сделанные поверх основных, будто в каком-то маниакальном порыве. Вороны, черепа, летучие мыши, пучки трав, шипастые ветки, оскаленные пёсьи пасти, кости, фразы на райхианском, которые Мавна не понимала.

Но это было не главное.

Она поняла, что беззастенчиво пялится на его тело – поджарое, жилистое, с крепкими сухими мышцами, рельефно выделяющимися в неярком свете, и выпуклыми верёвками вен на руках. У Мавны перехватило дыхание.

Может, его нельзя было назвать красивым по стандартам конкурсов, но её сейчас буквально загипнотизировало это сильное тело, знавшее столько боли.

– Тебе нужно отмыться, – сказала она севшим от волнения голосом. Быстро облизнув губы, она оторвала взгляд и залилась краской до кончиков ушей. Дура, дура, нельзя же так пялиться, он ранен, а она погрязла в глупых мечтах. – Раздевайся, закрывайся шторкой. Я сбегаю за чистой одеждой и вернусь, потом займёмся ранами. Врач точно не нужен? Я не умею зашивать раны.

– Пока обойдёмся, – ответил Смородник. – Спасибо.

Мавна почти бегом выскочила из ванной, оставив его одного. Ей казалось, что воздух в маленьком помещении накалился и вот-вот заискрит. Хотя скорее это её глупый мозг был готов воспламениться. И её маленькое мягкое тело тоже.

Она промчалась наверх, по пути мельком заметив, что Варде и Лируш всё ещё сидят за кухонным столом. В ванной на втором этаже Мавна быстро скинула надоевшее за вечер платье, наспех приняла душ и переоделась в плюшевый домашний костюм персикового цвета. Волосы она собрала в пучок с торчащими за ушами волнистыми прядками. Толкнув плечом дверь в комнату Илара, Мавна присела около комода, закапываясь в стопки вещей. Нужно что-то свободное, чтобы не давило на раны… Вот вроде бы приличная домашняя толстовка без капюшона из мягкой голубой ткани. И штаны. Просторные домашние штаны на завязках. Поколебавшись, Мавна взяла ещё и трусы с носками. Ну а что, одежда Смородника наверняка до нитки в крови, его и упыриной. Постирает в машинке и вернёт всё завтра утром.

Мавна захватила и для Варде тоже: футболку с длинным рукавом и какие-то старые штаны, которые Илар давно не носил, – они выглядели меньше размером, другие с Варде точно слетели бы. Хорошо, хоть Лирушу не требовалась сменная одежда.

– Тук-тук! – громко крикнула она под дверью ванной на первом этаже. Звук льющейся воды уже стих, значит, можно предположить, что Смородник успел обернуть полотенце вокруг бёдер. – Это я. Зайду?

Она потянула ручку двери, прижимая к себе стопку одежды так, чтобы в случае чего резко спрятать в ней лицо.

Смородник сидел на краю ванны, сгорбившись, и правда укрывшись ниже пояса полотенцем. С волос капала вода, капли стекали по татуированным худым бокам, по груди и прессу, впитываясь в край полотенца на бёдрах. Мавна одёрнула себя: нет, нельзя разглядывать человека, который плохо себя чувствует, нужно проявить эмпатию.

Она сложила одежду для Варде на стиральной машине и подошла к Смороднику с аптечкой и его рюкзаком.

– Ну давай. Подсказывай мне, что с тобой сделать?

Она присела на одно колено и достала банку с вонючей чародейской мазью.

– Я сам, – хрипло буркнул Смородник, стеснительно пряча глаза. Он повёл плечами вперёд, будто хотел скрыть наготу. Под татуировками остро выступили ключицы. Выхватив у Мавны банку, он нанёс мазь себе на раны, шипя от боли.

– Нежнее надо, – пожурила Мавна. – Не умеешь ты. Кто ж так пальцами долбит? Давай я сама.

Она обработала вторую рану, едва касаясь воспалённого края. Смородник наблюдал за ней молча, даже не дышал, а кожа его была влажной и горячей, и прикосновения к ней волновали. Но, безусловно, волновали бы иначе, если бы он не был ранен.

– Бедный сычонок, – шепнула Мавна едва слышно, не сдержавшись. Сердце сжималось от жалости и благодарности. – Точно не нужно в больницу?

– Не нужно. Поесть и отоспаться. Завтра к Калиннику зайду.

– Ну как знаешь.

Она задержала взгляд на его лице. Только сейчас разглядела кое-какую деталь: в левом ухе у него всегда была одна и та же серьга, чёрный плоский кругляш, а вот в правом… На правом мочка была разорвана, как у дворового кота.

– Ох, Смонь, – выдохнула Мавна. Не выдержав, она склонилась к нему и нежно поцеловала в ссадину на виске.

Смородник вздрогнул.

Суетливо отстранившись, Мавна вернулась к ранам, туго стянула пластырем края и достала бинт. Смородник присмирел, больше не пытался вырвать у неё из рук медикаменты, только сутулился и нервно шмыгал носом, когда Мавна перевязывала его, пропуская рулон бинта под мышками. Он немного вздрагивал каждый раз, когда её пальцы задевали его кожу, да Мавна и сама смущалась от такой близости: завязывая концы бинта, она буквально щекой ощущала исходящее от него приятное тепло.

– Ну вот. – Мавна не удержалась и легонько мазнула его пальцем по носу. – Готово. Сначала ужин, потом обезболивающее, иначе желудок посадишь. Он у тебя и так подвергается постоянным ударам с твоим дрянным питанием. Голова как? Идти можешь?

Она взяла его за руку, лежащую на колене поверх полотенца. Покровители, опять все костяшки содраны… Мавна, не совсем отдавая себе отчёт в том, что делает, поднесла шершавую руку Смородника к своей щеке и потёрлась о засохшие корочки ссадин.

Смородник сначала вздрогнул, но оставил руку и посмотрел на Мавну долгим открытым взглядом, от которого она засмущалась. В чёрных глазах плескалось невысказанное тепло – так ей показалось, но Мавна моргнула, убеждая себя, что виной всему – старая лампочка в ванной. Надо попросить Илара вкрутить новую, поярче.

– Спасибо тебе, – выдохнул Смородник, разбивая её сомнения. Голос его стал таким же тёплым, как и взгляд. – Ты очень… Ты очень.

– Как всегда, всё понятно, –