Правила подводной охоты - Дмитрий Валентинович Янковский

Я ощутил сильные пальцы, они разминали меня, месили, как тесто. Тошнить перестало, но я превратился в огромный кусок глины на доске для лепки. Из меня хотели сделать кувшин! Я не выдержал и задергался в беззвучном смехе. Кувшин! А из остатков горшок! Ха! Горшок! Ночную вазу из глины!

— Уменьши уровень эндорфина, — прозвучал голос Рипли в шлеме. — А то он лопнет от смеха. Что ты видишь? Копуха! Что ты видишь?

“Горшок”, — сказал я жестами по слогам, поскольку специального знака для обозначения горшка в Языке Охотников не было.

— Сильно его прихватило, — хмуро произнес Жаб. — Судя по положению зрачков, не видит он ни фига.

Красное марево дрогнуло и начало извиваться. Это было похоже на языки пламени.

“Меня сейчас запекут”, — сообщил я наверх о своих наблюдениях.

— Тяжелый компрессионный психоз, — заметила Рипли.

Огонь полыхал, мельтешил, струился. Мне показалось, что среди языков пламени маячит фигура. Да, в печи танцевала женщина. Обнаженная. Я не видел ее лица, только очертания тела, но понял, что это Молчунья.

“Тебе не жарко там?” — спросил я у нее на языке жестов.

“Нет, — ответила она. — Здесь просто все красное. Правда красиво? ”

“Да”.

— Продышись, будет легче. — Это Рипли.

Я попытался сделать вдох, жаберные крышки задергались, прокачивая свежую воду. Красное свечение начало меркнуть, уступая место черному и зеленому.

— Приходит в себя, — сказал Жаб. — Все, худшее позади.

Я разглядел цифры на мониторе. Боги морские! Пятьсот шестьдесят метров. Полная темнота. Я словно вплавился в огромную базальтовую глыбу. Ощущение было именно таким — что я нахожусь внутри камня.

— У тебя слева на каркасе “светлячки” “ГОР-1”, — сообщила Рипли. — Пусти один, почувствуй пространство.

Я вынул короткую трубку и провернул пусковое кольцо. Руку дернуло отдачей, а через пару секунд впереди расцвел белый пылающий шар. Он висел неподвижно, освещая меня и шарахнувшиеся во тьму темные силуэты. Судя по показаниям сонара, вокруг меня плавала мелкая живность, но видел я ее плохо.

— Давай вниз, — приказал Жаб. — Глючить больше не будет. Организм приспособился к недостатку кислорода в поверхностных тканях. Тебе еще триста метров до дна.

Морское дно! Мне дико хотелось его увидеть.

— “Светлячки” не экономь, — добавила Рипли. — С ними на глубине веселее.

Ракета не собиралась гаснуть, но я запустил еще одну. Два пылающих шара были похожи на близкие звезды в пустоте космоса.

— Надо показать ему фейерверк, — сказал взводный. — Эй, Копуха! Эти “светлячки” догорят, новые не запускай. И глаза закрой. Будет тебе сюрприз. Закрой, говорю! Я же вижу твои зрачки!

Пришлось выполнить приказание. Но через веки я продолжал видеть яркий поток света. Через какое-то время он начал темнеть, и глубина вновь окутала меня тьмой. Тут же страх пробежал по коже холодными лапками. Я и раньше не терпел подземелий и темных комнат, но здесь, почти на километровой глубине, неприятное ощущение заметно усилилось.

— Открывай глаза! — приказал взводный.

Я поднял веки. Поначалу ни один квант света не долетал до моей сетчатки, но вдруг впереди полыхнула голубая искра, затем еще и еще. Они вспыхивали и тут же гасли, они окружали меня на разном удалении, они заполняли собой пространство. Точно звезды, живущие не больше секунды.

— Это глубинные рачки, — нарушила тишину Рипли. — Подманивают друг друга для спаривания.

Нам говорили о них на уроках по биологии, но одно дело знать, а совершенно другое — увидеть. Зрелище было поистине фантастическим. Правее сонар обнаружил более крупную цель. Я повернул голову и разглядел подрагивающее световое кольцо. Только чуть позже понял, что это медуза со светящейся окантовкой. Внутри кольца мерцал оранжевый крест.

— Зажигай ракету, — Жаб вывел меня из почти гипнотического состояния. — Увидишь дно.

Глубиномер показал восемьсот шестьдесят метров. Я запустил “ГОР-1”. Мерцающий мир поблек и пропал в руках рукотворного солнца. Подо мной было дно, я увидел его во всей его потрясающей красоте — гладкое, покрытое ровным слоем желтого ила. Редкие камни торчали из него, как из пыли на лунной поверхности.

— Работать на такой глубине сможешь? — спросила Рипли.

“Вполне”, — ответил я.

Над слоем ила прозмеилась какая-то неизвестная мне рыба без глаз. Начало темнеть, и я запустил еще одну ракету.

— Поглядим, как ты сможешь работать, — хмыкнул Жаб. — Слушай задачу, снайпер. Разведка доложила, что в данной акватории была замечена малая автономная торпеда “МАТ-26” в свободной охоте. Найди ее и прикончи. Время пошло.

Команда мне показалась глупой — ведь такие тварюки, как “МАТ”, в отличие от той же “Барракуды”, глубоко не ныряют. Их проще уничтожить с поверхности. Но приказ дан, и я должен его выполнить.

Для начала пришлось перенастроить сонар. В нормальном режиме он сканировал пространство метров на триста, зато с высокой точностью. Но сейчас мне такая точность была ни к чему, мне нужна была дальность, а точность прицел доведет, когда будет нужно. Однако режим глубокого сканирования тоже ничего не дал. Оставалось признать, что оборудование скафандра не было предназначено для подобных задач. Но у меня вызрела другая идея.

“Могу я воспользоваться данными акустика?” — спросил я.

— Наконец-то дошло! — отозвалась Рипли. — Медленно думаешь, Копуха! Без акустика на глубине километра вообще делать нечего. Хорошо, что ты понял это на собственной шкуре. Даю вам прямой канал.

— Пока я торпеду не слышу, — вышел в эфир Пас. –

Но будем искать. Ты только меня не торопи, ладно? Я еще не до конца разобрался с приборами.

“И уши хорошенько прочисти”, — я вспомнил историю с гравилетом и решил подколоть напарника.

Через минуту на моем сонаре появились характерные всплески — Пас кидал в воду крохотные бомбочки для волнового зондирования. Серьезная мера против такой крохотульки, как “МАТ-26”.

— Я ее засек! — вскоре доложил он. — Восемьдесят на север по полярным, удаление полторы тысячи.

“От меня?”

— Нет, от “Красотки”.

“Дай удаление от меня! Я стрелять должен,