Осколки мира. Том 2. Рыцарь мечей - Ник Гернар

— Салага, — с довольной ухмылкой отозвался тот и охотно поменялся местами.

Бизон опять заурчал, оставляя за собой шлейф пыли, а я смотрел вперед, на дорогу. И вскоре заметил темное движущееся пятно. Сначала я подумал, что это мираж. Но, присмотревшись к нему соколиным взглядом, понял, что это не так.

Это были человеческие фигуры.

Десятка два людей шли друг за другом цепочкой. Медленно, словно в трансе. Все, как один, завернутые в выцветшие балахоны из мешковины. На головах — тряпичные капюшоны, лица скрыты под стандартными респираторами. На шее у некоторых поблескивали на солнце какие-то металлические подвески типа амулетов.

— Чёрт… Освященцы, — пробормотал Егор, сбавляя ход.

— Что, правда? Настоящие? — оживилась Женька. — Как интересно… Никогда их сама не видела.

— Да было бы на что смотреть, — с мрачным видом проговорил себе под нос Егор. — Чокнутые суицидники.

— Освященцы — это те сектанты, которые верят, будто бы пустошь дает особые силы тем, кто достоин? — уточнил я.

— Не пустошь, а буря, — поправил меня Егор. — Не к добру мы их встретили, ох не к добру…

— Они агрессивные, что ли? — удивился я.

— Да нет. Просто примета плохая. Ну, типа как во время свадьбы похоронную процессию встретить, или там ящерицу раздавить на дороге, — ответил он мне.

Освященцы тоже заметили нас и остановились. Подождали, пока Бизон подъедет поближе. А потом нам навстречу вышел высокий мужчина в плаще из брезента. Его лицо скрывал кожаный респиратор с стеклянными окулярами.

— Путники… — поднял он руку в жесте приветствия, и я увидел, что кожа у него между пальцами тянется в виде перепонки аж до второй фаланги. — Скоро будет буря.

Егор сбавил скорость настолько, что Бизон уже не ехал, а медленно полз по песку.

— А с чего ты взял, что скоро буря? — деловито спросил он, нахмурившись.

Мужчина развел руками.

— С того, что она всегда где-то рядом.

— Тьфу ты, — ругнулся Егор. — А я уж подумал…

— Вы тоже ищете бурю? — с радостной надеждой в голосе спросил человек в брезентовом плаще, который, судя по всему, был их предводителем. — Идете к Чистоте Сердца?

Женька высунулась в открытое окно:

— Да нет, мы просто мимо проезжаем! — крикнула она, с любопытством разглядывая его.

Предводитель медленно покачал головой:

— Нельзя проехать мимо бури, как нельзя пройти мимо судьбы. Ничего в этом мире не бывает просто. Червь кормит птицу, птица кормит зверя, зверь кормит человека, а человек в свой черед накормит червя, которым кормится птица. И круг замкнется, — почти печально проговорил он.

— Притормози на минутку? — попросила Женька Егора.

— Да ну их… — брезгливо поморщился тот.

— Ну пожалуйста, тебе жалко, что ли? Мне же интересно.

Егор недовольно вздохнул, ругнулся, но машину все-таки остановил.

Зеленая высунулась из окна чуть ли не до пояса.

— То есть ты считаешь, что все в жизни предопределено? — спросила она.

— Нет, — ответил человек в плаще, глядя на нее сквозь стекла своих мутных очков. — Но у всех вещей есть свое предначертанное место. Может быть, твое место — среди нас?

Женька хмыкнула.

— Это вряд ли. Я не верю в чистоту сердца. И точно знаю, что бури убивают.

Предводитель обернулся к своим последователям. Сделал знак рукой. И один из освященцев снял капюшон. Под ним оказался мальчик лет двенадцати с умиротворенным, почти ангельским лицом. Только кожа на шее была покрыта серыми чешуйчатыми пятнами.

— Посмотри на него, — предводитель положил свою большую ладонь на плечо пареньку. — Тёма пережил уже две бури. Следующая даст ему Дар. Он слышал в шепоте ветра голос создателя, который отвечал на его вопросы! А что слышала ты, кроме предсмертного стона своих врагов и плача собственной совести?

Он одобрительно потрепал мальчика по плечу. Тот улыбнулся. В его остекленевших глазах с расширенными зрачками не было безумия. Только абсолютная безмятежность.

Я содрогнулся.

— Нам пора ехать, — вмешался я в разговор. — Трогай, Егор.

Предводитель освященцев не стал нас удерживать. Махнул рукой и крикнул нам вслед:

— Только чистое сердце знает свое предназначение!

Мы прибавили ходу, и процессия тоже двинулась дальше. Тени растягивались на мертвой серой земле.

Последним шел великан с явными признаками акромегалии — он волок на веревке тележку с бочкой воды и какими-то свертками.

— Черт возьми… — проговорила Женька, уставившись в одну точку прямо перед собой. — Они же все умрут.

Егор мрачно посмотрел им вслед:

— Не все. Кто-то станет таким, как он.

— В смысле немножко мутантом?

— В смысле немножко болтуном, который будет накачивать своих подопечных всяким дерьмом и с умным видом водить по пустоши в поисках бури, — мрачно ответил Егор.

— Думаешь, он просто шарлатан? — задумчиво спросила Женька. — И в чем тогда его выгода?

— Думаю, они просто наркоманы, которым плевать на выгоду и все остальное, для чего нужен здравый смысл и хоть какая-то логика. Ты видела глаза пацана? Неудивительно, что ему голоса мерещатся.

В зеркале заднего вида освященцы становились все меньше,

растворяясь в поднимающейся пыли.

Женька высунулась в окно, чтобы еще раз увидеть их.

— А что, если они в своем трансе действительно видят что-то важное? — спросила она. — И находят какое-то успокоение…

— Я тебе щас как дам промеж глаз — тоже и просветишься, и успокоишься! — буркнул Егор, глянув на Женьку в зеркало заднего вида. — Запомни, Зеленая. Это пустошь, ёпта. Здесь каждый второй — пророк, и каждый первый — убийца. В жару с расстояния, бывает, хрен различишь, марево это, человек или юрка. Есть хорошая местная поговорка. О том, что надо крепкие корни иметь. Это означает, что какая бы чудь не творилась вокруг, твой разум, принципы и понимание вещей должны крепко удерживать тебя в реальности. Иначе может крыша поехать…

Тут из-за большого серого валуна в нашу сторону метнулась тощая тень в рванине.

— Иии-да!..

Юрка неловко прыгнул нам на капот, с грохотом ударился костями о крепкий бронированный металл и сполз в пыль.

Я высунулся в свое окно. Поймал поднявшегося уродца в прицел и дважды выстрелил.

Юрка взмахнул руками и упал на серый песок.

— Вот у него — крепкие корни, — с ухмылкой кивнул на меня Егор.

— Почему? — быстро спросила Женька. — Потому что убил юрку, хотя тот не представлял для нас никакой опасности?

— Монгол убивает юрок, потому что видит в них людей. Если ты понимаешь, о чем я. Я вот тоже их убиваю, но потому что вижу в них опасность, всегда. Не для себя так для других. Не сейчас, так завтра ночью. Понимаешь? И дело не в юрках как таковых, это я их просто как пример