Осколки мира. Том 2. Рыцарь мечей - Ник Гернар

Дальше мы поехали молча.

Егор и правда отлично ориентировался в пустоши, точно родился среди этого песка и камней. Так что вскоре на горизонте показался знакомый дом.

В первый момент мне как-то даже радостно стало. Вспомнилась гречневая каша с грибами, и серьезные, важные интонации, с которыми мне показывались странные чертежи и схемы…

А потом недоброе предчувствие липкими мурашками пробежало у меня по спине.

— Притормози-ка здесь! — сказал я Егору.

Бизон послушно остановился на некотором расстоянии от обиталища Крестоносца.

А я уставился на дом.

Вместо разбитой наглухо двери стояла новая, аккуратно выкрашенная в серый цвет.

И она была не заперта.

Ветер со скрипом раскачивал ее, загоняя клубы серой пыли в темную прихожую.

Глава 20

Легенда серой пустоши

Бизон замер, пыхтя перегретым двигателем. Я не сводил глаз с раскачивающейся двери.

— Что-то не так, — пробормотал я, вытаскивая пистолет из кобуры.

— В смысле дверь новая? Может, старик просто решил обновить интерьер? — неуверенно предположила Женька.

Я с укором посмотрел на нее.

— Как же ты поехала сюда, не имея ни малейшего понятия, к кому, собственно, мы собрались? Крестоносец — это никакой не старик. Это Николай Свиридов, принц Биосада. Тот самый, во время экспедиции которого рифт Золотое Руно стал аномальным.

— Ага, — кивнул Егор. — Рифт — аномальным, а сам принц — ненормальным. Вот такая печальная история. Еще он помешан на порядке. А тут дверь открыта, грязь летит, непорядок…

— Да ладно, — искренне удивилась Женька. — Свиридов, здесь? А я думала, вы к какому-то другану из вольников едете. Наверное, многовато выпила в тот вечер и чего-то не поняла.

Егор фыркнул.

— То есть так-то тебе вообще без разницы было?..

— Мне и сейчас без разницы, — пожала плечами Зеленая. — Но Свиридов — это и правда интересно.

Я медленно открыл дверь Бизона, ощущая, как горячий воздух пустоши обжигает лицо.

Ох и день сегодня выдался. Жарит, как в июле.

— Пойдем, — сказал я Егору. — А Женька пока Бизона посторожит на всякий случай.

— А можно я тоже с вами?.. — обиженно протянула девушка.

— Нельзя, — ответил я, бросив свои темные очки на приборную панель. — А то запросто можно без машины остаться. Давай за руль, и на всякий случай держи пистолет под рукой.

И мы с Егором, держа наготове оружие. Он — свой тяжелый короткомордый «Кобр» от Волкова, которым очень гордился, я — армейский «Волмак», один из гибридов Макарова, в котором я разглядел знакомые очертания пистолета Аверина, что так комфортно когда-то лег в мою руку.

И двинулись к дому. Песок и мелкие камешки похрустывали под ботинками. Усилившийся ветер сыпал в глаза колючую пыль и все так же раскачивал монотонно поскрипывающую дверь.

Я первым осторожно заглянул внутрь.

Пол возле входа, залитый кровью в ту ночь во время бури, был тщательно вымыт и присыпан серым песком. В углу виднелась все та же куча соломы. Стол криво сдвинут ближе к центру комнаты. Лавка сломана. Раритетная лампа валялась на полу, вокруг рассыпались осколки стекла. Керосин из нее вытек, оставив вонючее темное пятно, припорошенное пылью.

Возле задней стены и прямо на ней тоже виднелись какие-то темные пятна, и я направился прямо к ним.

Внутри все сжалось.

— Похоже на высохшую кровь, — мрачно сообщил я Егору, не оборачиваясь.

За спиной вдруг что-то звякнуло. Я резко обернулся, на рефлексе вскинув оружие — и встретился взглядом с Егором.

— Гильза, — пояснил он, присаживаясь возле лавки. — И, походу, непростая.

Я подошел к нему.

— Покажи.

Он протянул мне свою находку.

— Ствол нестандартный, — хмуро пояснил Егор. — Похоже на усиленного Ястреба Пустыни от Волкова. Пистолет есть такой. Весит два с половиной килограмма, магазин на семь патронов. Зато с пятидесяти метров защитную каску пробивает вместе с черепом насквозь.

Я взял гильзу в руки.

— В ней же миллиметров пятнадцать.

— О том и речь.

Я осмотрелся по сторонам. Пригляделся. И увидел то, на что сначала после ослепительно яркого ржавого неба просто не обратил внимания — отметины на стенах. Справа, слева, на потолке. И на задней стене — тоже. И мелкие, присыпанные серой пылью и потому неприметные следы темных капель.

— Да его здесь просто в упор расстреливали, — проговорил я.

— Это да, — со вздохом кивнул Егор. — Но убили вряд ли здесь. Регенерация на мертвых телах не работает. Если бы Крестоносца здесь завалили, кровищи бы было целое ведро, а не просто какие-то пятна.

Его слова прозвучали так, будто смерть Крестоносца была уже решенным делом. На душе и так было мерзко, а после них стало хреново вдвойне.

И даже не потому, что я не успел узнать у него все, что хотел.

А просто потому, что…

— Я хочу, чтобы он был живой, — сказал я вслух, глядя немигающим взглядом сквозь серую стену куда-то очень далеко, в альтернативные версии этой сраной реальности, провонявшей кровью.

Егор с сочувствием взглянул на меня.

— Ты же понимаешь, что шансы крошечные? — негромко проговорил он мне.

— А разве я сказал, что они большие? Просто говорю, что хочу этого. Ладно, надо проверить нижний этаж, — переключился я с альтернативы на ту реальность, что у нас имелась.

И мы оба поспешили к заваленному соломой углу. Разгребли его и добрались до запертой дверцы вниз. Я вытащил из кармана фонарик, и мы заглянули внутрь.

Запашок в комнате стоял тот еще. Но не мертвечины, а чего-то другого.

Мы спустились вниз, озираясь по сторонам.

Аккуратная постель. Стойка с мечом. Полотенце на гвоздике.

— Такое ощущение, что здесь никого чужого не было, — сделал я вывод.

Егор подошел к кухонному углу. Громыхнул крышкой котелка.

— Фу, это суп прокис! — скривился он.

А я тем временем уже открывал следующую дверцу, в потайной чулан с припасами.

— Думаешь, они тут интеллигентно на цыпочках прошли и туда его запихнули? — с недоверием спросил он.

— Нет, я так не думаю, — ответил я, осветив подвал фонарем. Яркий луч сразу упал прямо на клетку, где сидел новый барометр Крестоносца. На этот раз он был с руками и ногами, но без ступней и кистей рук. Культи белели щедро намотанными бинтами. От яркого света он недовольно заворчал, задергался, пытаясь смахнуть луч с лица. А потом принялся биться об решетки своей клетки.

— Суп успел протухнуть, но его подпольный юрка вполне себе жив и условно здоров, — сказал я Егору. — Гладкий и активный.

Егор хмыкнул.

— Они же мутанты. Может, некоторым