Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— Тихо, — глаза Айзека, присевшего рядом, были иссиня-чёрными. — Не шевелись. Вытащим.

23 мая 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин пошевелил пальцами ног. Только они у него сейчас и двигались — пальцы на руках и ногах; всё остальное, даже голова, было плотно пристёгнуто к твёрдой койке. Он скосил глаз на дозаторы, прикреплённые к плечу. Со вчерашнего дня ампул там убавилось.

— Лежи тихо, — буркнул где-то за правым плечом филк-медик. — Вытерпишь — через три недели встанешь. Нет — скрючит так, что в скафандр не влезешь.

Гедимин досадливо сощурился на потолок. Больше смотреть было не на что — уже третий день, с тех пор, как Айзек и пара строителей приволокли его, прижатого защитным полем к скафандру, в медчасть.

В дверях зашуршало. Филк-медик сердито фыркнул.

— Спокойно! Я соблюдаю требования стерильности, — раздалось где-то сбоку, и Гедимин мигнул. «Маккензи⁈»

— Он не в том состоянии, чтобы разговаривать, — угрюмо сказал филк. Гедимин услышал приглушённые шаги, потом, скосив глаз, увидел широкую полу шляпы и свисающий с неё лист.

— Джед всегда не в том состоянии, — Маккензи усмехнулся, но голос дрогнул. — Разговоры — не его сильная сторона. Как он? Не понадобится растить новый хребет?

— Не будет дёргаться — всё зарастёт, — проворчал медик. — Меньше трёх недель мы его тут не продержим. Хоть какая-то гарантия заживления.

— Не спорь с медиками, Джед, — Маккензи заглянул неподвижному сармату в лицо и нервно ухмыльнулся. — Работать с такой спиной ты всё равно не сможешь.

Гедимин угрюмо сощурился. «Он хоть раз обойдётся без дурацкой болтовни⁈»

— Что с реактором?

Сармата передёрнуло.

— Чистят, — помрачнев, буркнул он. — Вы там здорово всё угваздали. Разнесло в молекулярный слой. Ты знал, что так будет?

— Чуял, — отозвался Гедимин, вспомнив неотступную тревогу в день запуска. — Очень нестабильная реакция. Неуправляемая.

— Мн-да. И ценой твоей спины мы в этом убедились, — пробормотал Маккензи, кривясь и отводя взгляд. — Что ж, спасибо за помощь. Теперь лечись. О проекте не беспокойся — он сутки как закрыт.

Гедимин мигнул.

— Закрыт? А облучаемый образец…

Маккензи скривился, как от резкой боли.

— Распределился по шахте. Вчера. Благо, Айзек вплотную не стоял — не забрызгало.

— Взорвался⁈ — Гедимин, забывшись, заскрёб ногтями по койке в попытках подняться. Медик с сердитым шипением навис над ним, фиксаторы надавили на грудь.

— Спокойно, Джед! — Кенен Маккензи натянуто ухмыльнулся. — Все и всё цело. Кроме собственно той штуки. А её разметало в пыль. И что я скажу — лучше поставить на станции «Квазары». Они хотя бы взрываются по расписанию! Но тебе всё равно спасибо. Мн-да-а… Долго тебя ещё приводить в порядок.

Он посмотрел Гедимину в лицо, и его передёрнуло.

— Джед! Ты точно не хочешь убрать эти рубцы? Пока чинится твоя спина…

Медик сердито фыркнул.

— Хочешь перегрузить систему регенерации? Чтоб эа-клетки полезли?.. Всё, свидание окончено. Ты командир? Вот и иди командовать.

Они ещё долго пререкались в коридоре. Гедимин прикрыл глаза. «Короткоживущие изотопы… Верно я чуял, что проку от них не будет.»

11 июня 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Массивный «браслет» застегнулся неплотно; Гедимин поправил пластины, покосился на предплечье и недовольно сощурился. Комбинезон, ещё недавно плотно облегавший тело, болтался свободно — между рукавом и кожей можно было просунуть палец. Сармат переступил с ноги на ногу и поморщился — сапоги тоже стали широки. Он машинально попытался нагнуться, подтянуть эластичные ремни, — край фиксатора, обхватившего торс, врезался в живот.

— Мать моя пробирка…

— Ничего, это всё быстро восстановится, — Айзек с невесёлой усмешкой наклонился ему помочь. — Делай упражнения, береги спину…

На часах — на экране передатчика, вытащенного из скафандра и отдельно, широким браслетом, прицепленного на руку — было начало седьмого. Айзек и Гедимин стояли у неприметной двери в тупиковой стене; на въезде в тупик трое сарматов затаскивали в фургон тяжелую броню. Там суетился и Маккензи, но к скафандру, перевозимому отдельно от Гедимина, даже пальцем не прикасался.

— Документы не забыл? — в третий уже раз спросил Айзек. Гедимин молча дотронулся до кармана. Комбинезон, плотный, даже чрезмерно, для внезапно тёплого вечера, казался неприятно тонким, а любое прикосновение к телу под ним — таким ощутимым, будто сармат вышел голышом. Он покосился на фляги у пояса, на ремонтную перчатку, переброшенную через плечо, — он пытался в ней и выйти, но Айзек и Маккензи быстро её отобрали и повесили на ремень. «Ещё и пальцы разрабатывать,» — Гедимин сжал их в кулак, недовольно глядя на слишком остро торчащие костяшки. «Совсем размяк, пока валялся!»

— Иди сразу в администрацию, — снова заговорил Айзек; почему-то он избегал смотреть сармату в глаза. — И жди. Тебе всё устроили. В ту бригаду не вернёшься, но со станции не выгонят.

— А надзор? — Гедимин покосился на похудевшее плечо. Содранный со скафандра датчик лежал где-то в «Вайтроке»; сармат за экспериментами совсем забыл о нём — но сейчас-то все «секретности» были закончены…

Айзек махнул рукой.

— Постарайся сидеть тихо, пока спина не заживёт. Остальное — не твоя печаль.

Гедимин повёл плечами и угрюмо сощурился.

— Как ещё мне сидеть, если я без скафандра⁈ И стрелять нельзя?

Лязг и грохот со стороны фургона внезапно стихли. Маккензи, услышав последнюю фразу, обернулся на трапе и широко ухмыльнулся.

— Одноручный бластер, Джед! Сейчас это твой предел. За свои тяжести не беспокойся — ликвидаторы за ними присмотрят.

— Как я буду работать? — Гедимин дёрнул плечом, поправляя сползающую перчатку. «С другой стороны…» — он покосился на пёстрые купола энергостанции — оттуда в затылок дышало ровное тепло, никак не