Биомеханический барон - Сергей Николаевич Чехин

Захар внимательно посмотрел на блондинку — типичная деревенская бабеха, пышная и румяная, полюбоваться есть чем. Перевел взгляд на ее хахаля, который разве что в кальсоны еще не напрудил. Подумал немного, сверился с отчетами, прикинул за и против, и вздохнул:

— Подождите.

Влюбленные уставились на него с надеждой. Лев Николаевич — с раздражением. Но вся проблема заключалась в том, что эти два балбеса не врали. Возможно, сидящая внутри них Тьма ловко обманывала детектор лжи.

Возможно, она изначально пустила сыщиков по ложному следу. И прежде чем эти бестолочи попадут в лапы Авраама, стоит узнать все обстоятельства с предельно допустимой точностью. Захар не питал к ним жалости, но если обман вскроется (а он непременно вскроется — например, в ходе испытаний, когда эта парочка погибнет лютой смертью, а Тьмы внутри не обнаружится), с него три шкуры спустят, и обелить свое имя уже не получится.

С другой стороны… что-то не давало покоя совести — вернее, ее полумертвому частично атрофированному остатку. Что-то снедало и бередило душу — совсем капелюшечку, самую толику…

Киборг отчаянно гнал от себя эту мысль, но люди в новом мире — и, о ужас, даже дворяне — заметно отличались от всех тех, с кем приходилось сталкиваться прежде. Они казались… менее испорченными и злобными, что ли? И на ум все чаще приходило сравнение с похищенными из семей новобранцами, которых еще не успели подготовить к первому экзамену. Да, они уже замазались по уши, но еще не преступили самую важную черту, что отделяет еще человека от уже нелюдя. И эта грань — вовсе не новые органы или имплантаты.

— Что еще? — из раздумий вырвал сердитый возглас экзарха.

— Я не проверил пальчики, — Захар виновато улыбнулся. — Эй, господин Широкая Кость — протяни-ка лапки.

— Шутить изволите? — осмелел послушник. — С чего я должен что-то показывать этой нечисти?

— Делай, что он велел, — процедил Белаго.

Пухлый с недовольным вздохом подчинился. На сверку отпечатков ушла доля секунды, после чего киборг поджал губы и покачал головой:

— В этих ботинках определенно шастал убийца. Но их хозяин здесь ни при чем. Обувь украли, сделали в ней грязное дело, а потом вернули обратно.

— Захар Михайлович, — в глазах экзарха блеснула сталь. — С каждым новым твоим словом мне все сложнее тебе верить. А порой и вовсе кажется, что ты пытаешься сойти за душевнобольного. Так вот знай: сумасшествие — не повод для смягчения наказания.

— Дайте-ка еще ботинки…

Киборг разве что с головой в них не залез — просканировал все от мысков до пяток, но судя по отметинам на внутренней стороне, лазутчик нес ботинки на указательных пальцах, а потом ими же помогал обуваться, отчего отпечатки полностью смазались.

Однако сканер обнаружил волокна шерсти — скорее всего, ноги убийцы заметно меньшего размера, и чтобы ботинки не слетели, бестия натянула плотные вязаные носки. На этом след обрывался, и хоть пришелец оказался весьма близок к разгадке, лазутчик случайно сумел его обхитрить.

— Наигрался? — буркнул конвоир. — Не тяни время — лучше помолись перед смертью. Глядишь, Свет еще очистит твою грешную душу.

— Я хочу поговорить со служками, что якобы видели меня около молельни.

— Захар… — строже прежнего сказал Белаго. — Я все сильнее склоняюсь к мысли о том, что Авраам в чем-то да прав.

— Это базовая процедура опознания, — охотник пожал плечами. — Ты же ратуешь за букву закона — так и следуй ей. Может, меня оговорили. Может, эти служки и есть агенты Бездны.

Экзарх протяжно выдохнул и нехотя ответил:

— Только из уважения к букве закона. Но это — твой последний шанс.

Узника отвели в допросную и заперли в клетке, затем позвали первого свидетеля. За столом уже сидела девушка-писец и старательно стенографировала каждое слово — значит, Белаго и впрямь пытался вести дело в соответствии с примитивными, но все же процессуальными нормами, а не просто пускал пыль в надежде, что Авраам куда-нибудь внезапно испарится.

— Представься, — молвил Лев Николаевич и сцепил пальцы у подбородка.

— Фома, — тощий молодой мужчина нервно сглотнул. — Младший иерей.

— Ты видел человека, что стоит за моей спиной?

Служка с опаской взглянул на заключенного и кивнул:

— Да, ваше преосвященство. Такого верзилу ни с кем не спутаешь.

— При каких обстоятельствах это произошло?

— Я проверял защитные письмена недалеко от лестницы главной молельни. И тут мимо прошел этот типчик. Меня аж мороз по коже прошиб, когда он оказался рядом. Улыбка дьявольская, глаза адски блестят… Но я знал, что после испытания его освободили из-под стражи, поэтому не стал вмешиваться. Ходит и ходит — преосвященство разрешили.

— Во что я был одет?

— В черную тройку, — сразу ответил послушник, и пришелец расплылся в ехидной ухмылке.

— Понял. Свободен. Зовите следующего.

Второй повторил примерно то же самое, и так же заявил, что на киборге красовался черный костюм — тот самый, в котором он щеголял на сцене. Когда и этого свидетеля отправили восвояси, Захар не удержался от едкого замечания:

— Ну что, сударь. Кто из нас прав?

— Черти что тут творится, — Белаго снял монокль и потер переносицу.

— Ну, давай, не стесняйся, — пленник откровенно злорадствовал. — Скажи это, ведь правда — не грешна и не зазорна.

— Это не мог быть ты, — наконец проворчал экзарх. — Потому что твой костюм уничтожили сразу после того, как тебя доставили в лечебницу.

— Именно, — пленник щелкнул пальцами. — Значит, на этих бедняг навели морок или галлюцинацию… Магия Тьмы на такое способна? Судя по тому, что я видел в доме Игнатовых, она и не такое умеет.

— Да, ты прав.

— И еще один момент. Если лазутчик не знал про костюм, значит, он не смог пробраться в лечебницу. Жаль — поначалу я всерьез рассматривал версию с Иларией, но теперь, похоже, подозрения придется снять. И тем не менее, владыка тебе солгала. Они делали рентген, они копались в моей требухе и прекрасно знают, что никакой Тьмы во мне нет. Так что если захочешь поискать шпионов — начни с нее.

— Лазутчик сейчас важнее. Показания послушников — слишком шаткое доказательство. Авраам разобьет его на суде в