Барон Дубов. Том 5 - Михаил Капелькин

города сам и притащить еду. Заодно посмотрю, как преобразилось поместье, и что изменилось в Ярославле за эту пару месяцев. На вопрос, кто что хочет, девушки наперебой завопили:

— Курицу-гриль!

* * *

Говорят, понедельник — день тяжёлый. В корне не согласен. Лично я встретил его с прекрасным настроением. Наконец вырвался из безумной столицы, засосавшей меня, как болото, на которых и был построен Санкт-Петербург.

Конечно, волчонок чуть не погиб, да и девушки оказались в опасности, и ещё предстояло только выяснить, кем был нападавший. Но обо всём этом сейчас я думать не хотел. Ведь всё позади, все, кто принял зелье, стали сильнее, а с Альфачиком окрепла моя духовная связь.

Да и погодка стояла чудесная. Слегка морозный воздух, ясное небо, лёгкий ветерок с запахом осеннего леса, под ногами хрустят льдом лужицы. Конец октября. Значит, скоро придут холода. Я шёл по дороге, отказавшись от компании слуг и машины. Ноги гудели, прося о ходьбе, а мышцы требовали тренировки. Так что я взял с собой волчонка. Кидал ему палку, больше похожую на небольшое бревно, а он притаскивал её обратно, ломая своей тушей кусты и молодые деревца.

Говорят, волк в цирке не выступает. Не знаю насчёт остальных, но конкретно этот неплохо так одомашнился за месяц со мной.

Стараниями Морозовой поместье Дубовых преобразилось. За то время, что она жила здесь, очистили дорожки, подстригли кусты, облагородили заросший сад и прочистили газовые рожки в уличных фонарях. Правда, сейчас они не горели. С утра пришла команда рабочих, которые занимались реставрацией облупившегося фасада. Лепота!

Надо будет ещё проверить домик на болоте, если время найдётся. Я в нём жил последние несколько лет.

До города добрался за пару часов неспешной прогулки. Альфачика оставил на границе баронских владений: нечего ему делать в городе — людей напугает, внимание привлечёт, а мне оно сейчас не особо нужно.

Заглянул на почту, где отправил в местное отделение Имперской Канцелярии бандероль с книгами герцога Карнавальского. Пущай там в своих столицах развлекаются, расследуя нападение на Императора. Сопроводил запиской «Статскому советнику графине Кремницкой М. В. от барона Дубова Н. И. Лично в руки».

Затем зашёл на рынок, где набрал продуктов на неделю вперёд, и заглянул в небольшое кафе. Настолько небольшое, что круглые столики без стульев располагались прямо на тротуаре. Но даже так яблоку было негде упасть — в небольшом отделе на первом этаже, больше похожем на торговую лавку, готовили отменную курицу-гриль. С детства любил это место. Сюда даже местные аристократы захаживали за простым, но вкусным блюдом.

Сделал заказ и занял только что освободившийся столик, поставив сумки с продуктами внизу. Пока ждал, купил кружечку пива, и теперь стоял, облокотившись на стол и медленно потягивая золотистый напиток. Казалось, что ничего не сможет испортить сегодняшний день.

— Говорю вам, этот Ярославль — настоящая дыра!

Я чуть не подавился пивом и оглянулся в поисках говорившего. Это кто вздумал поносить мою малую родину?

Через пару столиков расположилась компания молодых щеглов. Яркие костюмы, прилизанные причёски и надменные лица, с которых так и хочется смахнуть кулаком мерзкие ухмылочки. Пару раз. Для закрепления.

Ту фразу произнёс бледный брюнет с якобы небрежной причёской, но на самом деле кропотливо выверенной. На карие глаза падала длинная чёлка. Он был достаточно подтянут.

— Да брось, Макс, это просто экскурсия по Золотому кольцу Империи, — миролюбиво заявил его друг — блондинчик пониже ростом с родинкой над верхней губой. — Просто посмотрим, как живёт челядь в глубинке. Это как в парк развлечений сходить.

— Золотое кольцо… — брезгливо поморщился тот же брюнет с идеально гладким лицом. — Скорее, ободок унитаза, а Ярославль — его кончик.

Парень, похоже, был бессмертным. Говорил он громко, и соседи уже неодобрительно косились на компанию мажоров.

Тут его третий друг, русоволосый крепыш, пихнул брюнета в бок и кивком указал на меня. Все трое уставились на мой столик. Брюнет, не отводя от меня взгляда, громко произнёс, брезгливо кривя губы:

— Даже самые захудалые московские кафе будут лучше этой тошниловки. В них хоть не пускают всякое полукровочное отребье.

Я молча отхлебнул пива.

— Что ты уставился? — неожиданно пискляво спросил крепыш. — Опусти глаза, рожа холопская.

— Засёк, — сказал я.

— Что ты там засёк? — рассмеялся брюнет. — Сколько тебе жить осталось?

— Время. Через сколько вы трое выкопаете себе могилы.

Троица в едином порыве сорвалась с места и оказалась возле моего столика. Народ вокруг перестал гудеть и внимательно следил за ходом событий.

— С радостью выкопаем её для тебя, полукровка. Чтобы ты мог встретиться на том свете со своей шлюхой-мамашей, — процедил брюнет. — Меня уже тошнит от вашего города, даже от здешних запахов. Особенно от тебя.

— Да! — пискнул крепыш пухлыми губами.

Они встали с противоположной стороны столика. Брюнет по центру, блондин и коротышка справа и слева.

Я вздохнул, пытаясь овладеть собой, но потом понял, что цунами гнева уже не остановить. Не люблю, когда плохо говорят о моей маме.

— Как тебя зовут? — спросил я. Мой голос стал глухим и похожим на рокот.

— Виконт Погребняк, смерд, — усмехнулся брюнет своими тонкими, бледными губами. — Теперь ты знаешь, чей перст должен целовать.

— Нет, — покачал я головой, залпом допив пиво. — Теперь я единственный, кто вспомнит твоё имя через десять секунд.

Разбил кружку о голову брюнета, одновременно толкнув на них столик. Вся троица упала, но тут же вскочила. Даже виконт с рассечённой головой, чем меня, признаться, удивил. Перепрыгнув стол, он бросился на меня, замахиваясь кулаком. Два его дружка спешили следом, заходя с флангов.

Я аккуратно пропустил хук мимо своего лица, подтолкнул локоть руки и легонько пнул паренька по колену. Он заорал от боли, закручиваясь на месте, но инерцию так легко не остановишь. Его кулак врезал по носу коротышке, и они оба рухнули на тротуар, чуть не вывалившись на оживлённую дорогу. Блондин прыгнул на меня, но споткнулся о пакеты с продуктами и полетел головой вперёд. Мне осталось только забыть убрать колено с его пути. Он со всего маху влетел в него лбом и отключился.

Виконт и крепыш уже вскочили обратно. Первый не мог опираться на левую ногу, а второй зажимал расквашенный нос и помогал не упасть приятелю. Брюнет явно разозлился ещё сильнее.

— Да я тебя… — начал он, но его прервала яростная трель полицейского свистка.

Несколько стражей порядка бежали к нам со всех ног. Я на всякий случай поднял руки, мол, не при делах. А Погребняк довольно осклабился. Полицейских было четверо, двое меня узнали и бежали не так быстро, как