Ты вернешься! - Галина Валентиновна Чередий

собирался, в этом я твердо был уверен, иначе бы нашел способ остановить княжну, даже если бы силу пришлось применить. Переживал я только из-за ее случайного ранения, завяжись реальная схватка, влезть в которую она обязательно постарается. Есть все же минус в том, что твоя женщина не пугливая принцесса, что послушно спрячется за твоей спиной, только прикрикни, а дева-воительница, сама привыкшая повелевать и сражаться. Но вот такую ее я и полюбил до смерти — честную, порывистую, способную доверять и быть преданной, сильную и готовую биться за себя и тех, кого любит. Совершенную, единственную во всем мире.

У Георга было сто тысяч возможностей убить ее за годы изгнания, но вместо этого он изображал заботу и защиту, удерживая при этом в удалении. Небось убого кайфовал даже эти годы, теша себя тем, что Эрин сейчас почти его. На что рассчитывал мне-то понятно, тут великого ума не нужно.

Схема создания из себя самого ценного и главное, единственного мужика в жизни находящейся в уязвимом состоянии женщины стара как мир. Не-е-ет, сученок столько лет трудился над тем, чтобы стать чуть ли не центром вселенной для Эрин, что уничтожать ее не станет ни в коем разе. И ещё то, как он смотрел на нее … Как на нечто свое и крайне ценное, такое, что хранят до последнего, а не разрушают.

Сын мой… наш, видать, ему всю малину портил, особенно после возвращения, вот и хотел избавиться, сволочь. А если бы сработало, я или мои бойцы убили бы Эрика, то это вообще был бы джек-пот для урода. Помеха устранена, Эрин разбита горем и нуждается в поддержке, и никакая мать не простит никогда убийц ребенка.

“Георг предан Курта!”, “Курта сражаются только честно и в истинной форме!”, “Человеческое оружие? Это невозможно и позор для чистокровных!”

Детка-детка, ты застряла в прошлом и, будучи неспособна на подлость и коварство сама, не желаешь верить в то, что нож в спину давно воткнул тот, кого считала другом.

Впрочем, мудила Георг действительно предан Курта, потому что теперь это его стая.

Старшее-то поколение ее наверняка чтило их обычаи, вот только вопрос: много ли его представителей осталось ещё? А взращиванием и воспитанием молодняка занимался сам Георг. И если “старички” знавшие власть настоящих вожаков и могли проявить неповиновение слабоватому проктор-приму , то молодежь уже не изведала другой власти, и в их глазах Георг был высшим авторитетом.

Серебро в бедре и ступне жгло адски, лежать вниз головой на крутом склоне было не из разряда комфортных вещей, но я продолжал изображать труп, ведь нужно убедиться, что вокруг нет ещё стрелков. И только потом воскресать и переходить к активным действиям. Эх, напрасно я тогда так напугал саргов Курта, требуя встречи с Эрин! Теперь очень высока вероятность, что подельники Георга, да и он сам начнут палить на упреждение и могут задеть княжну.

Ещё проблемой стало бы, если бы Георг отправил кого-то проверять сдох ли я и добивать. Тогда пришлось бы ожить раньше времени. Но судя по звуковой картине, мерзавец в темпе пристрелил всех своих подручных, а Эрин вырубил полицейским мощным электрошокером. А значит, времени у него мало. Ни хранимых, ни обращённых шокер надолго не вырубает.

Опять же, обездвижил и может ширнет сейчас ещё чем-нибудь, а потом пойдет пару контрольных в меня засадить. Я напрягся, готовый перейти к действию, но походу утащить отсюда Эрин Георг счёл самым главным, так что вскоре его шаги стали затихать, удаляясь.

Я вскочил, отряхнулся от ледяной воды, поскрипывая зубами выбрался из оврага. Обратившись, бегло обыскал тела ряженых в чёрное, с одобрительным ворчанием забрал у одного метательный нож, проверил магазин автомата, нацепил его ремень на плечо. Глянул коротко на тело мальчишки-проводника. Эх, ни за что ты погиб, парень. Просто не повезло, и мог быть на твоем месте кто угодно из пацанов, выращенных ублюдком, для которого вы — ничто, и доверяющих ему и его приказам.

Встав на след уносящего мою княжну Георга, поковылял по лесу, надеясь, что вскоре будет возможность остановиться и выковырять пули. Все же серебро для меня теперь яд, пусть и не настолько токсичный, как если бы был чистокровными хранимым Луной. Пусть попадания были не критичными, но раны не закроются, а наоборот будут разрастаться, ещё и ожог пойдет.

Георг торопился, почти бежал и явно двигался по прямой куда-то. Я не догонял, чтобы он не засек меня случайно, и старался следить за направлением ветра, ведь кровью от меня воняет — будь здоров.

Наконец впереди между деревьями показалась черепичная и поросшая мхом крыша какого-то строения, и я уловил лязгающий звук, оповестивший, что Георг вошёл внутрь. Выдохнув с облегчением, я плюхнулся задницей на траву и, сунув между зубов подобранную тут же ветку, стал выковыривать ножом пули. Сука, заметка на будущее: гребаное серебро извлекать лучше как можно скорее, иначе причиняемый им ущерб растет в геометрической прогрессии, как и уровень долбанной боли в процессе.

Минутку или пять пролежал на траве, утирая ладонью холодный пот с лица, хотя уж скорее размазывая по нему кровь, и дожидаясь, пока перед глазами чуток проясниться и перестанут плясать здоровенные черные мухи.

Так, хорош расслабляться, пора княжну забирать у паскуды этой. Стыдно о таком даже думать, но все же, Эрин хорошую такую пилюлю сейчас словила, которая ее от любых признаков доверия Георгу излечит.

Стал обходить строение по кругу, изучая под прикрытием зарослей. Дом в два этажа был сложен из камня, однозначно старой постройки, а не стилизованный новодел. На обжитое жилье не похоже, высокая густая трава и даже небольшие деревца захватили все пространство перед строением, и даже подоконники чем-то поросли, а железные заметно поржавевшие ставни на окнах обоих этажей плотно закрыты и наверняка заперты изнутри.

Никакие провода к дому не вели, на крыше тоже ничего типа солнечных батарей или ветряка не наблюдалось, как и не было звука работающего генератора. Камеры конечно могут быть и на портативных аккумуляторах, но как не присматривался, ничего не заметил. Как и не слышал вообще никаких звуков.

Эрин сказала, что вели нас в дом какого-то Эвора что ли. Судя по имени, это кто-то из примовской братии Курта. Но дом вообще не в стиле жилищ хранимых. Мало того, что один и черте где, так ещё и никакой ограды, разве что двери-ставни из металла. Изгой какой-нибудь тут проживал? Но если так, то не слишком ли