Повелитель корней - Михаил Алексеевич Ланцов

— Но отец! — взмолилась девушка.

— Вам не нужно это видеть! Спасайтесь! Вас тоже не пощадят!

Родственники же медлили. Сыновья, братья и мужья сестер взялись за оружие. Но к главе семьи не вышли. Просто обозначая свой статус таким образом. Даже совсем маленькому мальчику, который только научился ходить, дали нож.

— С чем пришли, гости дорогие! — насмешливым тоном поинтересовался хозяин. Совсем недавно он был конунгом. Славным и влиятельным. Но после дурной битвы у брода его низложили. Теперь же явились вот эти…

— Ты мог сбежать, почему остался? — спросил самый старый и седой конунг из них всех. — Мы столько медлили… а ты все одно суешь голову в пасть медведю.

— Вы думаете, что напугаете меня? — скривился он.

— Ты обещал отцу Валамира заботиться о парне как о родном сыне, — произнес один из уже седеющих воинов. — А вместо этого ты парня ограбил, пытал и продал в рабство.

Этот мужчина было дернулся ответить ему что-то резкое, но вспомнил — он присутствовал… он слышал и видел это.

— Я был в своем праве.

— Нету такого права! — рявкнул старший из конунгов. — Берослав правильно все рассудил. Того, кто поднимет руку на гостя, нападая первым, надобно бить смертным боем. А ежели гость сей — посланник важный, так и вообще — предавать страшной и мучительной смерти.

— Поэтому вы пришли такой толпой? — усмехнулся мужчина. — Боитесь один на один со мной сойтись?

— Ты виновен перед небесами. Тебе нечего доказывать богам. Сложи оружие. Прими смерть достойно. И мы позаботимся о твоей семье.

— И отдадите мою дочь этому мерзавцу? — скривился он.

— Мерзавцу? Что же такого дурного сделал Валамир?

— Он сражался против нас!

— После того как один из нас продал его в рабство! На потеху своей черной души!

— Он служил этому колдуну!

— Который не сделал нам ничего дурного вне той битвы.

— Да вы что⁈

— Илдурих лгал.

— Нет! Нет! Вы же сами видели, что этот колдун применял против нас чародейство!

— На поле боя. После того как мы напали на него, имея полтора-два десятка воинов на одного у него. Да и какая это магия? Просто порошок острый, что в еду кладут. Люди его опознали.

— А огонь?

— И огонь, — кивнул старший конунг. — Во всем этом нету чародейства. А даже если есть — он в своем праве был. А ты — нет.

— Позовите Илдуриха! — заводясь, выкрикнул этот мужчина.

— Звать ты его, конечно, можешь, но он вряд ли придет. Нету его больше. Отрезали ему голову.

— ЧТО⁈

— Он признался, что на ромеев старался. За деньги. Мы его поймали, когда эта тварь пыталась улизнуть.

Мужчина, не веря в это, помотал головой.

— Вы врете!

— Зачем? Мы все верили ему. Он сделал нам много добра. Помог добыть много оружия. Придумал ту засаду на степняков. Но… — развел руками старший из конунгов.

— И вы его убили… твари неблагодарные.

— Он нас навел на Берослава. Особо на него вел, чтобы мы сдохли. Небылицы рассказывал. И мы потеряли каждого третьего в том походе.

— Он не знал! Как он мог знать, что колдун столь могуществен⁈

— Он знал. — холодно и мрачно произнес старый боевой товарищ мужчины, глядя на него со смесью боли и презрения на лице. — И ты знал.

— Врешь!

— Ты смешон, — фыркнул этот опытный воин. — Хочешь вынудить меня вызвать тебя в круг и убить? После того как ты предал Агалафа и так обошелся с его сыном? После того как предал нас и повел на убой? Сам-то в бой особо не рвался.

— Вы тоже не бежали в первых рядах, — оскалился мужчина, начав пятиться.

Гости же, разговаривая, продолжали подходили широкой дугой и охватывали его все сильнее и сильнее. Родичи же не вмешивались. Хотя лица у них были ОЧЕНЬ сложные.

— Прошу! — взмолилась дочка. — Отдайте мне его в приданое, живым.

— Дура! Не позорь меня! — рявкнул отец.

— Отец! Нет! Я слышала, как они хотят казнить тебя!

— Они не справятся. — оскалился он, вскидывая щит. — Я приму смерть, как и положено мужчине! Ну! Нападайте!

Старый друг шагнул вперед, вызывая поворот бывшего конунга на него. Лицом. Готовясь в бою.

И тут со спины прилетело полено в голень.

Мгновение. И с громкими матами бывший конунг осел на колено.

Резко развернулся.

Прикрылся от еще одного броска щитом, по почти сразу вскрикнул — пропустил «подарок» в правую руку — в плечо. Из-за чего уронил копье.

Потянулся за мечом, но… когда клинок почти уже покинул ножны, его руку остановили и толкнули обратно, возвращая оружие «домой».

Он выронил щит и попытался выхватить нож, однако, щит не успел еще упасть плашмя на землю, как его уже растянули за руки-ноги крепко удерживая. И секундами спустя полностью разоружив.

— Проклинаю! Я проклинаю в…

Удар обухом топора заставил его заткнуться, вбивая зубы в глотку. Заодно отправляя в полузабытье. Пограничное состояние между нокаутом и ясностью ума.

Минута.

И с него уже стянули кольчугу, уложив на ровной поверхности и начав казнь. Ту самую. Кровавого орла…

Конунг умер раньше, чем она завершилась.

Болевой шок.

Однако зрелище было, конечно, жуткое.

— Сдох слишком быстро. Берослав говорил напоить крепко перед делом.

— Он не хотел пить, — пожал плечами самый седой из конунгов…

— И что теперь с ним делать?

— Ничего. Просто бросим. Пусть жрут звери.

— А эти же похоронят.

— Девку забираем, остальных под нож.

— Может, в рабство?

— Ну или так, — равнодушно произнес этот человек, с презрением глядя на растерзанное тело, которое еще совсем недавно считал своим другом и соратником.

Колдун оказался прав.

И они сумели избавиться от гнили в своих рядах. Но как же тяжело и тошно ему было на душе…

* * *

— Ты так смотришь на эти дубы, — максимально серьезно произнес Вернидуб. — Каждый раз, когда сюда приходишь. Словно видишь что-то.

— Я видел эти земли без них.

— Мы все не вечны.

— Это да. Ты хочешь у меня что-то спросить? По глазам вижу. Словно распирает, а