#7 Печать пожирателя - Илья Соломенный

Надо только дождаться, пока шум в столице поутихнет.

Спокойно доев свою пиццу, я махнул рукой знакомой четверокурснице с нашего факультета, и пошёл к кассе взять ещё кофе.

По пути поймал взгляд сидящего в углу хмурого Львова — он таращился на меня без вызова, но в глазах читалось всё то же желание убить меня.

Проклятье… Когда он орал и бросался на меня, было проще — так, хотя бы, я знал, чего ожидать от придурка, и знал, что могу предпринять. А сейчас же… Сейчас у меня в голове постоянно крутилась мысль, что Львов не просто поумнел — но и разрабатывает какой-то сложный план, который…

Который что?

Который, мать его, точно приведёт к моей смерти!

Забрав кофе и сделав глоток, я вышел из столовой и по запруженным студентами коридорам отправился на лекцию по стихийной защите.

Нужно было отсидеть ещё две пары, а потом…

Потом, хоть это и было опасно, следовало встретиться с Салтыковым.

Несмотря на опасное время, несмотря на то, что во всех остальных аспектах следовало быть тихим, после всех последних событий я сделал чёткий вывод — оставлять Туманоликого «на потом», пытаться нарастить силы — не вариант.

Он слишком быстро набирал силы, слишком решительно действовал.

Ещё немного — и мне нечего будет ему противопоставить.

Так что пора было выводить нашу игру против Юсупова в «активную фазу».

Глава 22

Игра продолжается

3 апреля 2032 года. Москва.

Я свернул с Бережковской набережной, проехал мимо нескольких невысоких административных зданий и оказался в небольшой промзоне. На северо-западе, за цехами, складами и старыми кирпичными строениями, виднелись стеклянные высотки Москва-Сити. На севере и северо-востоке промзону «огораживали» территории Киевского вокзала.

Припарковав байк в одном из закутков, я кинул на него магическую «противоугонку», а сам направился к ближайшему зданию, рядом с которым стояли трое работяг и по-чёрному смолили дешёвые сигареты.

— Драсьте вашбродие, — кивнул один из них, пожилой.

Я кивнул ему ответ, толкнул металлическую дверь. Прошёл по коридору, показав распечатанные накладные у на посту охраны, оказался в большом помещении склада, где разгружали и загружали массивные транспортные мобили.

Здесь стояла суета — жужжали роботы-погрузчики, вяло рычали друг на друга за срыв сроков поставки люди-грузчики и администрация, где-то играла негромкая музыка. У двух ворот стояло по трое охранников и одному «Витязю». Всюду камеры и магические системы слежения.

Пройдя через весь склад, я оказался у дверей офисных помещений. Внутри, как обычно, сидели четверо менеджеров, даже не оторвавшихся от телефонов.

Впрочем, не они меня интересовали.

Пройдя мимо столов, я стукнул костяшками пальцев в ещё одну дверь, обозначив своё присутствие, и вошёл.

Комната была маленькой. Стены украшали старые плакаты по технике безопасности: «Берегите себя!», «Не пренебрегайте СИЗ!», «Контролируй работу роботов!» и один особенно древний, с ржавым пятном в углу — «Соблюдай порядок на рабочем месте!».

За годы краска на этом последнем плакате выцвела, и некоторые буквы читались с трудом — но дух прошлой строгости ощущался до сих пор.

У окна, завешенного жёлтыми шторами с неизвестными пятнами, расположился письменный стол. Он был массивным, металлическим, покрытым царапинами, следами кофе — и невидимыми обычному глазу магическими рунами.

На столе была установлена радиостанция (!), дымилась кружка с остатками чая, валялись папки с документами, таблица с графиком смен и треснувший деревянный брелок с надписью «Удачи!».

Окно выходило в крошечный внутренний двор, заставленный деревянными и металлическими ящиками. Оно было приоткрыто, и снаружи, со стороны Киевского вокзала, доносились глухие удары, которые издают вагоны при стыковке. Время от времени доносились сигналы поездов.

За столом, на старом кожаном кресле, сидел начальник склада — Александр Анатольевич Рябко, тучный мужчина лет сорока, с залысинами и вечной сигаретой в уголке рта.

Увидев меня, он тут же потушил её.

— Марк Григорьевич, здравствуйте.

— Здравствуйте, Александр. Всё спокойно?

— А то! — хмыкнул мужчина, — У нас тут всё в полном порядке. Вы за грузом?

— Да.

— Давайте накладные, — взяв у меня листки бумаги, начальник склада пробежался по ним глазам, прищурился, сверяясь с первыми буквами абзацев, и кивнул, — Ваши ребята уже подъехали?

— Только что зарегистрировались на проходной.

— Погрузка займёт около часа. Вы можете проследить за ней лично, — снова усмехнулся Александр, — Или подождать окончания здесь.

— Я подожду.

— Понял. Схожу вам за кофе.

Он грузно встал, подхватил пиджак, повешенный на спинку кресла, и покинул комнату.

Выждав минуту, я выглянул за дверь, убедился, что сюда никто не идёт — и подошёл к шкафу, стоящему в углу.

Достав из кармана игральную кость, добытую в Урочище, выцепил из неё кроху Эфира, и посадил её в установленный в шкаф «приёмник» — старую, прилипшую к полке пепельницу.

Раздался тихий, едва слышный щелчок и шкаф отодвинулся от стены на сантиметр. Убрав кость обратно в карман, я раскрыл тайную дверь, вошёл внутрь и запер за собой вход такой же крупицей Эфира.

Затратно, да.

Зато ни один маг не найдёт такой тайник. А безопасность в текущих делах была для меня приоритетом.

Ступени вели вниз, причём глубже, чем находится даже метро. Чем ниже я спускался, тем плотнее и гуще становился воздух. Лампы, освещающие спуск, всё время мигали — казалось, не от перепадов напряжения, а словно решали — показывать ли мне дорогу или нет. Каждый шаг отзывался эхом.

Оказавшись у здоровенной металлической двери у самого низа лестницы, я достал жетон — маленький диск с выбитыми по кругу магическими символами. На вид ничего особенного, но при входе в тоннель он стал нагреваться. Я приложил его к металлу, и через секунду артефакт задрожал. Его поверхность поплыла, будто расплавленное стекло.

Проход открылся без звука.

Мне говорили, что раньше здесь хотели сделать тайную станцию метро для Императорской семьи, на случай побега из столицы. Потом проект почему-то свернули, а помещение выделили какой-то другой дворянской семье, которая якобы его уничтожила.

На самом же деле — просто продала кое-кому статусом повыше.

Теперь официально этой станции не существовало. На схемах метрополитена она была просто обрывом тоннеля между «Киевской» и «Студенческой», но для избранных…

Пространство станции раскрывалось внезапно, как театральная сцена. Керамические плиты на стенах, покрытые выгравированными рунами, светились мягким голубым светом. Арки, поддерживающие потолок, были украшены проекциями звёздных карт. Пол усеян металлическими вставками, которые вспыхивали при