#7 Печать пожирателя - Илья Соломенный

На перекрёстке, где деревья ещё не успели одеться в весеннюю листву, воздух вдруг потяжелел. Насторожившийся Сергей замедлил шаг. Его плечи напряглись, кожа покрылась мурашками, будто тысячи иголок скользнули под неё.

Он сделал ещё один шаг — и мир качнулся.

Кровь ударила в голову.

Где-то в груди проснулось нечто древнее, необузданное…

Разъярённое.

Оно рвалось наружу, ломая стены, которые Сергей так долго строил. Он почувствовал вкус железа на языке. Запах гнили в носу. Голова закружилась и зрение задвоилось…

Львов остановился посреди тротуара, оперевшись о дерево.

Но внезапно оно начало меняться. Кора потемнела, покрываясь пятнами плесени. Зелёные иголки мгновенно порыжели и опали. Растущий рядом кустарник завял за секунду, как будто его обожгли огнём.

Из переулка вышла собака. Простая дворняга, тощая, с грязной шерстью. Она остановилась в нескольких метрах от Львова, посмотрела в глаза… и завыла.

Животное бросилось прочь, будто увидело не человека, а нечто, что не должно существовать в этом мире.

Сергей почувствовал, как его колени подгибаются. Он упал на асфальт, руки дрожали. Воздух был плотным, как вода. Он хотел закричать, но горло не слушалось. Внутри него росло давление — не физическое, а энергетическое, как если бы его душа начала раскалываться.

На руках выступили мерцающие чёрным вены. Львов видел, как его отражение в окне припаркованной рядом машины искажается — лицо стало чуть более острым, черты — менее человечными. Глаза потемнели и стали пустыми.

Как будто кто-то другой смотрели на отражение Сергея из другого мира…

— Нет… — прохрипел парень, но голос звучал чуждо.

Он попытался сосредоточиться. Вспомнить технику. Ритуалы, которым научился. Мантры, которые помогали ему раньше. Но ничего не работало.

Тёмная магия, которую он использовал с таким удовольствием, вышла из-под контроля. Она не хотела быть частью его воли. Она хотела стать самим Сергеем.

«Я теряю себя…»

«Ты слишком слаб… Слишком долго тянешь с обещанием… Мы возьмём тебя в свои руки…»

Мир вокруг Львова затих. Сергей чувствовал, как его мысли становятся чужими. Как что-то новое начинает говорить внутри него.

Это была не только боль.

Это была трансформация…

«НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!»

…Когда Львов очнулся, он лежал на тротуаре. Одежда была испачкана потом и чем-то ещё — чёрным маслянистым веществом, которое не могло быть человеческими выделениями.

Вокруг не было никого. Только поваленные урны, обгоревшие деревья и запах смерти, который не могли унести даже порывы ветра.

Сергей поднялся — медленно, с усилием. Каждая мышца болела, каждая клеточка тела кричала. Парень чувствовал, как что-то внутри него изменилось. Что-то важное. Что-то фундаментальное.

— Я не могу больше ждать, — прошептал он, — Не могу!

«Не можешь… И мы… Подождём… Ещё немного…»

* * *

Место Львов выбрал тщательно.

Не слишком людное, но и не заброшенное. Двор между двумя домами у станции метро «Кутузовская» — узкий проход с бетонными стенами, где редко кто задерживался надолго. Воздух здесь пах старым бетоном, мочой и сыростью.

Сергей стоял в тени, почти слившись с ней. Его пальцы сжимались и разжимались, будто пробуя на ощупь невидимую силу. Он чувствовал её внутри себя — нестабильную, голодную, как зверя, которого слишком долго держали без пищи.

Она хотела выхода. Хотела жертвы.

И вот она.

Мужчина шёл медленно, оглядываясь по сторонам. Со всклоченными волосами, невысокий, сгорбленный, в потёртом плаще, который явно был ему велик. Старые ботинки скрипели при каждом шаге. На плече висела кожаная сумка, из которой торчал край папки с документами.

Сергей знал, кто он. Маг. Мелкий игрок на чёрном рынке. Торговец амулетами, которые едва работают. Ни семьи, ни друзей. Просто человек, который пытается выжить, пока система давит его со всех сторон.

— Эй, ты? — сказал мужчина, заметив в тени Львова, — Чего уставился?

Сергей сделал шаг вперёд. Его голос был спокойным, почти мягким:

— Мне нужна помощь.

— Помощь? — мужчина фыркнул, — Денег нет, сам концы с концами едва свожу. Дай пройти.

— Нет, — Сергей чуть улыбнулся, — Я говорю о помощи… другого рода.

Мужчина нахмурился. Что-то в лице юноши заставило его напрячься. Но было уже поздно.

Сергей поднял руку.

Воздух вокруг него сжался, будто невидимый кулак сжал пространство. Слабые защитные амулеты хрустнули, мигнули и перестали работать. А слабый ледяной удар Львов отбил и сам.

Мужчина закашлялся, сделав полшага назад, но его ноги подкосились. Он ударился о стену, глаза расширились.

Жертва поняла. Возможно, не полностью, но достаточно, чтобы начать бояться.

— Что… ты… такое? — прохрипел мужчина.

— Кто-то, кому нужно немного энергии, — ответил Сергей, подходя ближе.

Тёмная магия в нём ожила. Она не просила. Она требовала.

Сергей чувствовал, как она вырывается наружу, словно ледяной ветер, пронзающий плоть. Глаза стали глубже, темнее — словно в них открылись двери в другое измерение.

— Пожалуйста… — прошептал мужчина, — У меня есть деньги…

— Мне не нужны деньги, — тихо ответил Львов, — Только боль.

Он положил ладонь на лицо мужчины. Пальцы легли на веки, щёки, лоб. И тогда всё началось.

Тело мага дернулось. Он попытался закричать, но голос пропал. Его глаза внезапно стали белыми, как будто их залило молоком. Из уголков рта потекла тонкая струйка чёрной жидкости — не кровь, не слюна.

Это была энергия. Его энергия. Его страх. Его жизнь.

Сергей закрыл глаза. Он чувствовал, как переработанная, «грязная» энергия вливается в него. Как холодный огонь, который не обжигает, а согревает. Как первый глоток воды после долгой жажды. Он чувствовал, как тьма внутри него успокаивается.

Словно тварь, которую накормили, становится тише.

Мысли Сергея снова становятся ясными.

Тело мага обмякло. Оно осунулось, стало пустым. Лицо — сморщенным, как у старика. Глаза остались открытыми, но в них не было ничего. Ни света. Ни жизни. Только пустота.

Сергей отпустил его, и тело упало на землю с глухим стуком.

Львов стоял несколько секунд, дыша глубоко, размеренно. Затем посмотрел на свои руки. Они больше не дрожали.

— Наконец-то… — прошептал он, — Наконец-то!

* * *

Москва просыпалась в привычном ритме — шум мобилей, гудки, мерцающие вывески и запах утреннего кофе. Но для Львова этот день был другим. Он чувствовал это по тому, как его кожа больше не горела изнутри, по тому, как мысли стали ясными, словно после долгой метели небо наконец прояснилось.

Он пытался изучить недавно купленный пергамент в своей тайной квартире на окраине