Кровь Василиска. Книга XIII. Финал - Тайниковский

Ничего себе! — подумал я, когда понял, что вождю Хозяев каким-то образом удается противостоять чудовищу, в которого превратился Северный ветер.

И это было странно, учитывая что даже несмотря на свои крупные размеры, а Громоящер сильно уступал монстру в которого превратился вождь Снежных ходоков.

Особенно, после того, как он съел своих фамильяров.

Нужно ему помочь! — подумал я, а буквально в следующее мгновение раздался громкий корабельный залп у меня за спиной.

Корабли Матиаса снова начали палить по остаткам армии Совета шести.

Неужели магическая защита Иных закончилась? — подумал я, и посмотрел в сторону, откуда шли воины.

Нет, стена все еще была, но Сервантес, видимо, решил стрелять навесом.

Плюс, у него в арсенале, были и магические орудия, которые пробивали защиту войска.

Ладно! Сейчас не до этого! — подумал я, и больше не теряя времени, ринулся в сторону сражающихся вождей, одно из которых, начали теснить.

И это был Громоящер.

И это при условии того, что сейчас шаман уже мало был похож на себя. Все тело Иного превратилось в лаву, а магический жезл — дубину, которую он до этого держал в руках, скорее напоминал огромный молот, которым он впрочем, орудовал на удивление быстро.

Я краем глаза посмотрел на Избранника Угла, но тот все еще лежал на земле и не двигался, но при этом был жив.

А еще я сильно беспокоился за его дочь, но Принявшей разложение не было рядом.

И это было замечательно, учитывая, что Северный ветер разошелся не на шутку и атаковал, по сути, лаву, и видимо, это ему не особо мешало.

Да, он получал урон, причем сильный. Его конечности плавились и сгорали до кожи, но его регенерация была настолько сильной, что мышцы, кожа и даже шерсть восстанавливалась слишком быстро, чтобы он успевал обращать на это внимание.

Хотя, с шерстью, это вообще, была отдельная история.

Будучи покрытым лавой, шаман вокруг себя создавал такую высокую температуру, что шерсть оборотня сразу же превращалась в пепел, стоило ей отрастать, но его регенерация была ужасно сильной, что волосяной покров, стоило ему только исчезнуть, появлялся вновь и так происходило чуть ли не раза три — четыре в секунду.

И это было очень странное зрелище.

При этом, было видно, что Громоящера хоть и теснят, но он отступает в противоположную от Избранника Угла сторону.

Не будь это так, уверен что друид сгорел бы заживо.

И, хотя бы за это, шаману можно было сказать спасибо.

За спиной снова прозвучал корабельный залп, на который я уже не обращал внимания.

Вокруг из-за магии вождя Хозяев степей царил самый настоящий хаос.

Мало того, что из-за шамана в песке появилась огромная расщелина из которой постоянно извергалась лава, так еще и оказалось, что это не все.

Какого… — только и успел подумать я, когда увидел, что прямо из под песка, наружу начало показываться самое настоящее жерло вулкана.

При этом, земля снова начала ходить ходуном и мне потребовалась вся моя ловкость, чтобы суметь устоять на ногах.

А еще я ощутил мощный выброс магической энергии у себя над головой.

Причем, как огненной так и ветра.

Ну, ведь просил просто последить Жумельяка за Багровым палачом! Чего они там устроили⁈

Я тяжело вздохнул и ринулся в сторону Северного ветра, попутно усиляя свою Чешую Василиска настолько, насколько это было возможно.

При этом, делалось это, в основном, из-за Громоящера, с жаром которого даже мне было очень сложно справляться, а не из-за Северного ветра, когти которого и так резали мою магическую защиту, аки горячий нож масло.

В общем, вокруг происходила настоящая вакханалия, но я знал, что в этом сражении было в приоритете, поэтому, я не задумываясь сконцентрировал столько ядовитой магической энергии в руках, сколько это было, вообще, возможно для одной простой цели.

Я должен был запустить в тело вождя Снежных ходоков столько некротической энергии, сколько это, вообще, было возможно.

И все ради того, чтобы «унять» его регенерацию, которая вообще, казалась невозможной.

Складывалось такое ощущение, что его вообще нельзя было убить, но я был уверен, что это было не так.

И мне предстояло это проверить.

Я запустил руку в магическую сумку и на ходу вытянул из нее двуручник Неспящего губернатора, после чего всю ядовитую энергию, которую я успел собрать у себя в руках, я впитал в черный металл клинка.

Теперь, единственное что мне оставалось сделать, это попасть — нанести хотя бы небольшую рану оборотню, чтобы отрава попала в его тело, а для этого мне нужно было повторить то, что я проделывал уже сегодня.

И я прекрасно понимал, что еще два раза, и мое тело, просто, не сможет выдержать подобных нагрузок.

А значит, шансов у меня было немного.

— Фуу-ух, — я сделал глубокий вдох, и впустил отраву Сущности Бога в организм.

Время вокруг, как будто, остановилось и Громоящер замер, застыл на месте, но Северный ветер продолжал двигаться и стоило мне воспользоваться ядом, как он сразу же повернул голову в мою сторону и открыл свою усеянную острыми клыками пасть.

Я и это был не просто оскал.

Это была улыбка.

Глава 26

Небо над пляжем Моря Древних.

Багровый палач смотрел за тем, что творилось внизу, и никак не мог поверить в то, что это действительно происходит прямо у него на глазах.

В то, что все это правда.

Когда он успел стать таким сильным⁈ — подумал Винсент, наблюдая за тем, как сражает молодой Люк Кастельмор с Иными, чьи силы столь велики, что огненный маг не был уверен в том, что он сможет их победить в бою один на один.

А ведь он всегда считал себя очень сильным.

Чуть ли не сильнейшим представителем расы людей, причем не важно какой страны, будь то его Галлария, или Иллерия или даже Норския.

Но вот сейчас, наблюдая за Кастельмором, его уверенность в собственных силах, впервые за долгое время, подвергалась сомнению.

Правда, это неприятное ощущение он испытывал не долго.

Я все-равно убью его! — все решил для себя Винсент.

Может не прямо сейчас, но чуть позже — когда противник его измотает.

Эта мысль Рошфору, который был честолюбивым человеком, не нравилась, но и упускать своего шанса победить, столь ненавистного ему Кастельмора, он не собирался.

Поэтому сейчас, Багровый палача просто наблюдал за тем, как человек, противостоит аборигенам,