Фаворит-5. Родная гавань - Денис Старый

оскорбления. Но ни о каком примирении и речи быть не может, когда вы порочите имена царственных особ, в том числе и матери будущего наследника престола Российской империи! — возмущенно говорил я.

Уверен, что мои слова, звучавшие в полной тишине, слышались словно оглашение приговора. Я же внутренне ликовал. За дуэль с Салтыковым, даже, если бы я его только подранил, меня бы, так, на всякий случай, отправили бы под конвоем для разбирательства в Петербург.

А сейчас пускай попробуют! В стране, где могут казнить или отходить батогами до полусмерти лишь за то, что уронишь монету с изображением императрицы, за такие слова, что произнёс только что Салтыков… Ну не знаю… Могут казнить.

— Завтра поутру я пришлю своего секунданта, — сказал я, развернулся и пошёл в сторону своего сопровождения.

Увидев десяток моих бойцов, я усмехнулся.

— Подпоручик Кашин, а ну спрячь пистолет. Неужто собрался воевать с русскими офицерами? — усмехался я.

— Да хоть с чёртом, ежели за вас, господин секунд-майор, али наказать за те слова гнусные, что звучат в отношении царственных особ.

А приятно, чёрт возьми! Вот когда добиваешься подобной верности от сильных людей, то хочется сделать так, чтобы те люди никогда не сожалели о своём выборе.

Если дело с дуэлью решится хоть сколько благоприятным образом, то обязательно буду оббивать пороги, но добьюсь внеочередного повышения для всех моих отличившихся в этой войне офицеров.

Я уже добрался до своей телеги, намереваясь побыстрее прилечь, как почувствовал взгляд. Я понял, кто на меня смотрит. Тот, кто стал свидетелем нелицеприятного, недостойного офицера, поведения Владимира Семёновича Салтыкова.

А теперь и фельдмаршал Пётр Петрович Ласси наверняка осознал, что я вижу его. Вот и посмотрим, насколько командующий Второй армией честный человек. Встанет ли он на мою сторону в споре с Салтыковым, если на то будет необходимость?

От автора:

✅ Очнулся в Смутное время. Вокруг разбойники, татары, поляки и прочие немцы.

Все говорят — царь нужен. А какой из них настоящий? Ответ знаю только я. Мне и разбираться.

✅ 1-й том со скидкой: https://author.today/reader/464355

Глава 20

Ничто не обходится в жизни так дорого, как болезнь и — глупость.

Зигмунд Фрейд

Северо-Восточнее Бахчисарая

16 июня 1735 года

Такое впечатление, что в степи и восход, и заход солнца происходят будто моментально. Ещё не успел насладиться сумерками, как уже темень. Ещё не успел полюбоваться на алеющий рассвет, как солнце уже полностью вышло из-за горизонта.

Дурные мысли лезли в голову. А что, если это мой последний рассвет? Вот сейчас, на дуэли меня убьют, и всё… Может же быть и такой ихот для меня?

Отчего-то в этот момент подумалось: я был бы не прочь обнять… Как же странно об этом думать. Какая нелепость! Мне захотелось обнять свою жену! Юлиану, мою тигрицу. Почему так? Может инстинкт охотника? Ведь чувствую, что еще не покорил Юлиану. Вот и тянет завершить дело.

Почему же не Анну Леопольдовну обнять? Прислушался к себе и понял, что какие-то тёплые чувства к ней испытываю. А была бы Великая княжна рядом, так уверен, что чувства эти были бы не тёплыми, а обжигающими.

Как это солнце, которое не успело ещё занять своё место на небосклоне, но уже палит. Предвещает жаркий денёк.

А у меня, даже если бы всё небо заволокло суровыми чёрными тучами, утро всё равно получилось бы жарким. Пусть и в переносном значении. А потом еще и последствия могут быть.

— Едут! — с явным сожалением сказал Саватеев. — Ну не могли бы заблудиться?

— В степи? — сказал я, а после подумал, что в степи мне легче заблудиться, чем даже в густом лесу.

Понимаю, почему мой секундант не скрывал своих мыслей. Он надеялся, что Владимир Семёнович Салтыков не явится на дуэль. Саватеев считает, что я совершаю большую глупость. И надеяться оставалось только на трусость со стороны моего оппонента.

Насколько я понимаю, в это время ещё окончательно не сложился неписаный дуэльный кодекс. Однако неявка одной стороны на дуэль однозначно расценивается как трусость. Следовательно, я должен был получить сатисфакцию. И уже неприлично было бы в самое ближайшее время вновь провоцировать Салтыкова на поединок.

А вот, если бы дуэль проходила в строгости по тем правилам, которые в будущем описывает Александр Сергеевич Пушкин в своём великом произведении «Евгений Онегин», я уже минут двадцать как праздновал бы победу.

А ведь действительно, праздновал бы, а не жаждал обязательной крови Салтыкова. Уж больно драгоценная эта кровь, родственника самой государыни.

Сейчас думаю, что наша дуэль с Салтыковым настолько несвоевременна и нелепа, что и придумать сложно. Идёт война, русские воины, пусть и значительно меньше, чем татарские и турецкие, но погибают на этой войне. И пусть весьма вероятно, что Салтыков дрянной офицер. Просто потому, что служит всего месяц, ну или чуть больше того. А вот себя я оцениваю, как важную фигуру. В том числе и как человека, который начал менять историю.

Россия сильно потеряет, если меня сегодня убьют. А в дуэли на пистолетах, оружие, которое секундант Салтыкова попросил использовать, всякое может быть. Пуля — дура!

Владимир Семёнович прибыл верхом, слазил с коня медленно, нехотя, вынужденно. Был явно удручён. Я же, напротив, всем своим видом показывал, что полностью уверен в своих силах. И что дуэль для меня — так, сущая нелепица. Ведь противостояние уже началось. И выстрелы в дуэли — это лишь кульминация события. А для кого и финал, где вместо эпилога некролог.

Будешь нервничать, так рука дрогнет.

— Господа, я предлагаю вам примириться. Всем напомню, что дуэли запрещены. А также идёт война. Или перенесите дуэль на другое время, — секундант Салтыкова говорил правильные слова.

Я смотрел на своего оппонента и ждал реакции от Владимира Семеновича. В данном случае извинений мне было бы достаточно. Более того, насколько я осведомлён, офицерское сообщество втихую склонно считать меня правым. Но, лишь втихую. Да и сильно ссору нашу не обсуждают, считают, что и я не лыком шит.

— Ну же, господа! — мой секундант также хотел нас примирить. — Примиритесь!

Обстоятельства всё-таки выше здравого смысла. Понимаю, что дуэль — это какая-то несуразица. Но оппонент извиняться не хочет, так тому и быть.

— Прошу, господа, начинайте! — нехотя и разочарованно сказал секундант Салтыкова.

И ведь я имел возможность не соглашаться на дуэль на пистолетах. Проявил своего рода геройство и благородство,