Черные ночи - Геновева Димова

Поднявшись на самый верх лестницы, она посмотрела вниз, в открытую дверь кухни. Асен, стоя на коленях, осторожно укрывал Боряну одеялом, и от этого ногти Косары впились в мякоть ладоней.

Идиотство какое. Ревновать к кикиморе!

И все же, ложась в свою холодную постель, она не могла себе врать.

Да, она ревновала. Весьма иррационально — не то чтобы Асен мог снова жениться на бывшей, ставшей призраком, и убежать вместе с ней в закат. Просто в глубине души Косара хотела, чтобы кто-то нежно укрыл и ее, присматривал за ней, пока она спит, даже если она поклянется вырвать ему сердце и съесть. Она жаждала такой вот безусловной привязанности — и внутренне проклинала себя за глупость. Сущее идиотство!

Косара думала, что события предыдущего дня не дадут ей уснуть. Она представляла, как лежит без сна, пытаясь придумать ритуал для разрушения Стены. Но все-таки она до того устала, что сразу провалилась в беспокойный сон.

Только где-то в глубине ее разума, на грани между сном и пробуждением, шептал Змей: «Косара, ты идешь за мной? Ты наконец разрушишь мою тюрьму?»

25

Асен

Когда Асен проснулся, Косары уже не было. На кухонном столе он нашел записку, в которой она объясняла, что собирается прочесать библиотеку Ассоциации ведьм и колдунов в поисках книги с нужным ей ритуалом.

На полу зашевелилась Боряна, и Асен приготовился вновь слушать ее крики. Однако кикимора просто повернулась на другой бок и продолжила храпеть.

Может быть, так работал круг, высасывающий ее магию. Казалось, кикимора выбилась из сил, и Асен был этому рад. Боряна наконец-то обрела покой, пусть даже временный. Бездумно он взял с пола пустую кофейную чашку, вымыл ее и наполнил снова. Боряна всегда любила кофе покрепче.

В следующий раз, когда он обернулся, чашка снова была пуста, хотя кикимора все еще выглядела спящей. И она… Она что, ухмылялась?

Он успел закончить с утренней рутиной, когда в дверь постучали — так тихо, так нерешительно, что Асен не был уверен, что ему не послышалось. Однако за дверью действительно кто-то обнаружился: Ибрагим.

— Доброе утро, — произнес Ибрагим, и Асен с трудом смог сопоставить этого хорошо одетого, вежливого мужчину со вчерашним залитым кровью упырем. — Я пришел вернуть тортницу, — протянул он коробочку для торта, — и извиниться.

— Да не нужно, — ответил Асен. — Не за что тут извиняться.

Ибрагим переступил с ноги на ногу, его налитые кровью глаза были прикованы к земле.

— В любом случае я хотел бы представиться как положено. Ибрагим.

— Асен, — пожал ему руку Асен. — Как себя чувствуете?

— Гораздо лучше! Данчо купил на завтрак кровяную колбасу. Пришлось съесть ее сырой, но… Да, гораздо лучше. А еще я попробовал ваш пирог и хотел спросить, не поделитесь ли рецептом? Очень уж вкусно.

— Конечно, — согласился Асен, не понимая, к чему это ведет: казалось, что-то тревожило Ибрагима. — Это все?

— Ну, Данчо упомянул, что вы недавно в городе, и я подумал… Вы, конечно, смело можете отказаться…

— Да-да?

— Мой бывший начальник недавно вышел на пенсию и оставил пекарню мне. В ней всегда хватало работы, но теперь, с моим… плохим самочувствием… Боюсь не выдержать нагрузки. А вы в Чернограде новичок, так, может, вы как раз ищете работу?

Асен колебался. Готовил он и в самом деле неплохо, просто никогда раньше не видел себя пекарем. И потом, он планировал поискать работу в речном районе, надеясь подобраться поближе к приспешникам Карайванова.

— Необязательно отвечать сразу, — сказал Ибрагим, чувствуя его сомнения. — Я просто решил вас спросить, ведь сегодня поступил большой заказ для очень важного клиента, и мне пригодилась бы дополнительная пара рук. Мне заказали торт «Гараш», и он…

— Сложно готовится?

— Да не то чтобы. Но в рецепт входит семь-восемь яиц.

— Ой-ей. — Асену вспомнился печальный конец, постигший кур пекаря. — Знаете, моя мама научила меня печь постный шоколадный торт без всяких яиц. Нужен рецепт?

— Даже не знаю… Этот клиент очень важен.

Что-то в том, как Ибрагим это сказал, и в том, как он продолжал заламывать руки, заставило интуицию Асена затрепетать. Он прищурился. Пекарня Ибрагима находилась довольно близко к речному району.

— Насколько важен?

— Я не уверен, но те парни, которые делали заказ… Вы таких точно видели: шкафы в дорогих пальто, а под пальто — пистолеты. А поскольку сегодня день святого Константина…

Асен мысленно обругал себя: ну конечно! Сегодня именины Константина Карайванова!

— Знаете что? Мне и в самом деле нужна работа.

— Правда?! — Ибрагим выглядел искренне удивленным, и это понятно: многие дважды подумали бы, прежде чем наниматься к человеку, который еще вчера откусывал головы курам. — Здо́рово! Пара недель испытательного срока — полностью оплачиваемого, конечно же, — и мы решим, вышло ли у нас сработаться. Сможете приступить сегодня днем?

Асен оглянулся на спящую кикимору. Каждый раз, когда он ее видел, чувство вины скручивало живот. Слишком долго он откладывал данное ей обещание.

— А можно начать прямо сейчас?

* * *

Асену пришлось признать: в пекарне он в своей стихии. Они с Ибрагимом быстро нашли общий рабочий ритм, замешивая и раскатывая тесто, а потом вырезая медовые печенья в форме сердечек.

— Поберегись! — крикнул Асен, неся большой поднос сладкой баницы, и Ибрагим резво посторонился.

Снаружи снега выпало почти до подоконника, но в пекарне было тепло. Воздух рябил, вырываясь из горячих печей. За большинством столиков люди уже ожидали своего заказа, и все больше клиентов, вытягивая шеи, выстраивались в очередь за дверью.

Асену все это нравилось. Ему всегда нравилось быть при деле, а Ибрагим, очевидно, оценил его помощь. Асену не хватало этого чувства востребованности и любви к работе.

Возможно, стань он когда-то пекарем, а не полицейским, он бы избавил себя и окружающих от многих переживаний. Но как бедный мальчик из Доков мог даже подумать о таком? Большинство его друзей стали головорезами — а других, как и Асена, манила полиция и героический ореол, что ее окружал.

Тогда у него был выбор: бандит или полицейский. И все же иногда Асен не знал, где между ними разница. Плохих полицейских его начальница называла паршивыми овцами, но по какой-то причине никогда не заканчивала вслух известную поговорку.

Совместными усилиями они с Ибрагимом всего за пару часов испекли и украсили апельсиново-шоколадный торт на именины Константина Карайванова.

В какой-то момент Асену бросился в глаза флакон крысиного яда, спрятанный под прилавком. Было бы так легко капнуть несколько капель в глазурь…

Но он