Лекарь в мире ЗОМБИ 5 - Сергей Леонидович Орлов

Мясорубка продолжалась. Лёха двигался сквозь толпу Отожравшихся, как жнец через пшеничное поле. Телекинетические удары кромсали плоть и кости. Он отрывал конечности, сминал черепа, выворачивал суставы, превращая некогда могучих тварей в кучи мяса.

Одному Отожравшемуся удалось подобраться достаточно близко, чтобы замахнуться когтистой лапой на Лёху. Молниеносная реакция — и рука монстра застыла в воздухе, схваченная невидимыми тисками. Лёха улыбнулся и сжал кулак. Телекинетическая сила прошла вдоль руки зомби, отделяя плоть от костей, выворачивая её, как перчатку. Содранная кожа свисала лохмотьями, обнажая мышцы, которые тут же скрутились узлами, а кости превратились в осколки, торчащие из окровавленной массы.

Вожак наблюдал за бойней с расстояния, оценивая противника. Его жёлтые глаза сузились от ярости, когда последний из рядовых Отожравшихся рухнул с проломленным черепом и вырванной нижней челюстью.

Огромный монстр взревел и поднял руку. Телекинез вожака не обладал точностью Лёхи, но силы в нём было предостаточно. Ржавый седан, стоявший на парковке, взмыл в воздух и понёсся прямо на Лёху. Тяжёлая масса металла прорезала воздух со свистом, грозя расплющить его в кровавый блин.

Лёха встретил атаку собственным телекинезом — невидимые силы столкнулись, скручивая металл и выбивая из него искры. Кузов автомобиля смялся, как бумажный, стёкла брызнули осколками. Лёха перенаправил летящую груду металла в стену супермаркета. Грохот разнёсся по окрестностям, когда бетон треснул и осыпался от удара.

— Слабовато для настоящего мастера телекинеза, — процедил Лёха, глядя на вожака.

Тот ответил звериным рыком и перешёл в наступление. Теперь вокруг него кружилась целая карусель из предметов — куски арматуры, оторванные дорожные знаки, мусорные баки, битое стекло, металлические прутья. Примитивный телекинез вожака не мог управляться с таким количеством объектов точно, но в этом и не было нужды — он просто создавал вихрь из смертоносного хлама и направлял его на врага.

Смертоносная карусель устремилась к Лёхе, грозя превратить его в кровавое решето. Он создал перед собой телекинетический барьер, о который разбилась первая волна атаки. Металл скрежетал о невидимую преграду, оставляя в воздухе искры и визг. Но вожак не останавливался. Он ревел, раз за разом обрушивая на Лёху всё новые снаряды.

Бетонная плита едва не задела голову Лёхи — он успел уклониться в последний момент. Дорожный знак полоснул по плечу, разрезав куртку и оставив кровавую полосу. Град битого стекла осыпал протезы, оставляя на металле глубокие царапины.

Лёха атаковал в ответ — телекинетическая волна врезалась в вожака с силой товарного поезда. Но тот выдержал, лишь слегка покачнувшись. Он ответил собственным телекинетическим ударом — мощным, животным, безжалостным. Две силы столкнулись в воздухе, создавая видимые глазу искажения, будто пространство трещало и выгибалось от их противостояния.

Они были равны. Этот факт ударил Лёху как пощёчина. Его, опытного псионика, уравновешивал какой-то грёбаный Отожравшийся с примитивными инстинктами вместо разума. Невозможно. Недопустимо.

Снова обмен телекинетическими ударами — снова ничья. Асфальт трескался под ногами, окна супермаркета вылетали от волн давления, но никто не мог получить преимущество. Вожак с каждой секундой двигался всё увереннее, словно привыкал к своей силе прямо в процессе боя.

«Он адаптируется,» — с ужасом понял Лёха. — «Учится у меня.»

Решение пришло мгновенно. Пора задействовать козырную карту. Он не хотел тратить столько энергии на одного противника, но выбора не оставалось.

— Хватит играть, — процедил Лёха, вытягивая руку и концентрируясь на своей главной способности.

Между его пальцами возникла крошечная чёрная точка, которая за секунду разрослась до размеров теннисного мяча. Гравитационная сингулярность — оружие последнего шанса, способность, которая выкачивала почти всю его энергию, но гарантировала уничтожение цели. Воздух вокруг чёрной сферы искривлялся, создавая радужное гало из преломлённого света.

Вожак замер, словно почувствовал смертельную угрозу. Он попытался отступить, затем попробовал сбить сингулярность телекинезом — бесполезно. Чёрная сфера была невосприимчива к такому воздействию.

Лёха направил сингулярность прямо на противника, и она неумолимо двинулась к вожаку, словно голодный хищник, учуявший добычу.

Когда чёрная сфера коснулась груди Отожравшегося, он издал вопль, от которого задрожали стёкла в окнах супермаркета. Его тело начало деформироваться, втягиваясь в точку соприкосновения. Плоть закрутилась спиралью, а кожа натянулась, как у воздушного шара, который сжимают невидимые пальцы.

Кости начали ломаться одна за другой. Сначала рёбра — они сдавливались к центру грудной клетки с хрустом, похожим на звук ломаемых веток. Затем позвоночник — он сложился внутрь, вдавливая позвонки друг в друга, пока не смялся гармошкой. Тазовые кости треснули, расколовшись на острые фрагменты, которые впились во внутренние органы. Конечности выкручивались, принимая невозможные формы — кости превращались в осколки, мышцы перекручивались и рвались.

Глаза вожака вылезли из орбит, налились кровью и лопнули, выплеснувшись на искажённое агонией лицо. Рот раскрылся в беззвучном крике, когда нижняя челюсть отделилась и исчезла в сингулярности. Язык втянулся следом, исчезая в чёрной дыре. Плоть лица сморщилась, как пергамент, натягиваясь на череп, который затем смялся, как яичная скорлупа.

Тело продолжало скручиваться, сжиматься, уплотняться. Внутренние органы схлопывались, превращаясь в плотную массу, а кровь вскипала и испарялась от чудовищного давления. Конечности сложились внутрь, как у сломанной куклы. Кожа, мышцы, кровеносные сосуды — всё превращалось в сверхплотную материю, засасываемую в точку коллапса.

Спустя несколько мучительных секунд от огромного монстра осталось лишь тёмное пятно на асфальте и крошечный чёрный шарик — размером с чупа-чупс, но такой тяжёлый, словно был сделан из чистого свинца.

Лёха рухнул на колени, сотрясаемый дрожью. Создание и управление сингулярностью высосало почти всю его энергию. В висках стучало, перед глазами плыли чёрные пятна, изо рта текла струйка крови. Он судорожно хватал воздух, борясь с подступающей тошнотой и головокружением.

«Слишком… много… сил,» — подумал он, пытаясь подняться и падая снова. Конечности дрожали и не слушались, словно после сильнейшего электрического разряда. Даже пальцы не удавалось согнуть без мучительного усилия.

Но хуже физического истощения была ментальная усталость — сознание будто расплывалось, мысли путались, ускользали, как рыбы в мутной воде. На создание сингулярности ушли не только физические, но и психические резервы. Лёха чувствовал себя выпотрошенным, пустым, как оболочка без содержимого.

Через мутную пелену он заметил дрон, зависший над полем боя. Маленький, почти незаметный на фоне пасмурного неба, он кружил над парковкой, бесстрастно фиксируя произошедшее побоище. Красный огонёк камеры горел, не мигая, словно искусственный глаз какого-то древнего божества.

«Наблюдают… суки…» — подумал Лёха. Кто-то изучал его методы, его способности, его слабости.