Война - Константин Вайт

— Лейтенант Шувалов! — раздался громкий крик Маланчука. — Ты совсем офонарел?

Я резко подскочил, потом сел обратно на кровать, пытаясь отойти ото сна и начать адекватно воспринимать реальность.

— Что случилось? — Я потряс головой и вроде пришёл в себя.

— Ты меня спрашиваешь? — От лица капитана можно было прикуривать. Он раскраснелся и явно был зол.

— Так, капитан, давайте спокойно. Какие ко мне претензии? — как можно более мирным тоном произнёс я. Признаться честно, далось мне это с трудом, — на крик капитана хотелось ответить в том же ключе.

— Какие? О чём ты вообще думаешь⁈ Угодил на гауптвахту! — Маланчук наставил на меня палец.

— И что? — Я пожал плечами. — Не чувствую за собой вины. Шёл спокойно, никого не трогал, тут какой-то полковник как с цепи сорвался. Может, он голодный был, или проблемы у него, так чего срываться-то? И вообще, где это видано — сажать офицеров на гауптвахту⁈ — Я действительно был возмущён произошедшим. Но пара часов сна меня порядком успокоили.

— Я что тебе говорил? — уже более мирно продолжил Федор Степанович. — Армия — это устав и порядок. А порядок — это, в первую очередь, дис-цип-ли-на! — Последнее слово он так и произнёс — по слогам.

— Соблюдаю! — Я выпрямился и преданно посмотрел капитану в глаза. Но признаться честно, меня дико раздражал подобный разговор.

— Мне дежурный рассказал, как было дело, — тот устало опустился на стул, — ну вот что ты полез в свой коридор через толпу вояк? Подождал бы — и прошёл спокойно, никого не трогая.

— Так я и стоял там почти десять минут! — возмутился я в ответ. — Они устроили себе собрание посреди коридора. Можно подумать других мест нет!

— И поэтому ты решил пройти, расталкивая собравшихся локтями? О чём ты вообще думал?

— Как бы не опоздать на работу, — проворчал я. Его слова, конечно, были правдой. Можно было подождать и идти, но, похоже, мой гонор решил себя показать. Чего они перегородили дорогу, можно подумать, самые важные.

— Понятно, резко вспомнил, что ты офицер, князь и паладин. Конечно, кто посмеет поставить тебя на место! — язвительно произнёс капитан и уставился на меня. После чего более спокойным голосом продолжил:

— Ты в чём-то прав. Офицеров редко отправляют на гауптвахту. Обычно обходятся выговором. А после второго выговора следует автоматическое понижение в звании. Для обычных военных это весьма болезненно. Каждое повышение достаётся нам с огромным трудом! — Он с укором посмотрел на меня.

— Да понял я уже, — раздражённо ответил я, отводя глаза, — больше не повторится!

— Короче, — рубанул капитан рукой воздух, — сидишь тут до завтрашнего утра. Полковник этот из московского штаба. Приехал по делам со своей группой. Раньше отпустить не могу. Его, конечно, вечером повезут в баньку и всё такое, но пара майоров из свиты останутся в штабе. Если тебя заметят на свободе, скандала не избежать. Так что сиди тут и думай о своём поведении. Может быть, на пользу пойдёт. В следующий раз более внимательно будешь следить за своим языком! — Маланчук поднялся со стула.

— Можете весточку передать Афродите, — видя, что он собирается уходить, попросил я, — а то беспокоиться будет.

— Передам, — услышал я мрачный голос капитана из-за закрывающейся двери.

До утра так до утра. Что уж тут поделать. Думаю, окажись я снова в подобной ситуации, поступил бы так же. Возможно, с точки зрения строгой дисциплины я нарушитель, но сам с этим не согласен. Но не стоит искать в армии справедливости. Это я ещё в своём мире осознал.

Я лёг обратно на кровать и начал тренировать огненные шары с магией паладина. Буду проводить время с пользой.

Вскоре мне принесли обед из столовой, заодно уточнили, что взять на ужин. Неплохой сервис.

День, в итоге, прошёл в тренировках и медитации. После ужина со мной связалась Афродита.

— Эй, заключённый Шувалов! Как слышишь меня? — раздался в моей голове голос девушки.

— Слышу хорошо, — я широко улыбнулся. Всё-таки, несмотря на занятия, сидеть в четырёх стенах было очень скучно.

— Капитан звонил, сказал, что тебя закрыли. Теперь на нарах чалишься!

— Что за неподобающий лексикон, леди? — рассмеялся я в ответ.

— Дык, тлетворное влияние сериалов. Хочешь, я тебе что-нибудь из шансона спою? — похоже девушка пребывала в отличном настроении.

— Стоп! Не надо!

— Рассказывай, как тебе сидится на нарах? Холодно? Крысы бегают?

Мы пообщались минут тридцать. Афродита специально приехала к штабу и устроилась в кафе рядом — поговорить со мной и поддержать. Это было приятно. Рассказав ей о своей нелёгкой судьбе, я отпустил Афродиту гулять по клубам в компании Полины, Артура и Арсена. Конечно, ничему хорошему они её не научат, но запрещать было бы неправильно. Пусть сама набивает шишки, глядишь, ума прибавится. Хорошо хоть Кулагин рядом с ней будет. Он — парень неплохой и не гуляка.

После ужина за посудой пришёл молодой парень, примерно мой ровесник, при этом — старший сержант. Скорее всего, дворянин, иначе в таком возрасте сержантом не становятся.

Парень молча собирал посуду на поднос, при этом явно не спешил, с любопытством поглядывая на меня.

— Что, наряд заработал? — поинтересовался я, наблюдая за ним.

— Ага! — Он добродушно улыбнулся. — А правда, что ты паладин?

— Правда, — подтвердил я. Неужели ещё один фанат Аннулета?

— Круто! — Парень с завистью посмотрел на меня. — Всю жизнь мечтал. У нас даже родовой алтарь есть, но отец не разрешил пройти ритуал. Я у него единственный наследник.

— Может, это и к лучшему, — философски ответил я, развалившись на кровати, — что вообще говорят о вторжении? Какие слухи ходят на воле?

— На воле много разных слухов, — парень рассмеялся, — я Денис Воробьёв, — он неожиданно протянул мне руку. Пришлось подняться с кровати и представиться в ответ.

— Так что думаешь, будет вторжение?

— Дед говорит — точно будет. Он ещё прошлое застал. Уверен, что трудно придётся, — парень мгновенно посмурнел, — а отец говорит, что отобьёмся. Всё-таки за последние сто лет мы здорово скакнули в науке и технике.