Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

Скальные стены с волнистой, испещрённой мелкими ячеистыми отверстиями поверхностью поднимались над сарматом на полсотни метров. Сверху в проём сочился изумрудно-зелёный свет. Светилось всё — каменное крошево под ногами, скалы, зеленоватое небо. В неровном сиянии, режущем глаза даже сквозь тёмный щиток, всё выглядело ослепительно-чётким — каждое пятно узорчатого лишайника на камнях, «стебель» мха, покрывающего впадины, аккуратные округлые отверстия, выстроенные в цепочки, вдоль волнистых изгибов скал, каменные пластины, будто врастающие друг в друга многочисленными ложноножками…

Гедимин провёл ладонью по тёмно-зелёному камню, бездумно глядя, как блестят на едва заметных стыках щётки кристаллов, перевёл взгляд под ноги — там лежали обломки таких же камней, измельчённые в песок и мелкий щебень, скреплённые пластами мха и хранящие следы дождевых потоков. Плато приподнималось по направлению от носа «Стимфалиды»; тут было удобное русло, и, судя по следам на ещё влажной земле, во время дождей расселину затапливало на полметра. Гедимин ковырнул почву пальцем — на его броне заблестели мелкие сероватые песчинки. Чтобы определить их состав, ему не понадобился дозиметр.

«Ирренциевый песок,» — он поддел почву ладонью, выбрав место подальше от мохового пласта. Она светилась насквозь. «Дожди смывали пыль со скал — и…» — он перевёл взгляд на ущелье. «Какие ровные края справа и слева. Разрушались с одинаковой скоро…»

Выдохнув сквозь стиснутые зубы, он вскочил на ноги и посмотрел наверх. «Это же не скалы…»

Сармат стоял между двумя городскими кварталами. Они не были похожи на то, к чему он привык, и природные процессы заметно повредили их, убрав искусственно выглядящие выступы и сгладив очертания, — но теперь Гедимин чётко видел стены с «прорастающей» кладкой, плавные «лестницы» с выемками по бокам — под чьи-то небольшие, но цепкие конечности, «двери» и «окна», местами затянутые сингитовым «стеклом» — возможно, по следам металлических рам, первыми поддавшихся самопроизвольному синтезу и переродившихся в ирренциевую окись. Крупные проёмы виднелись напротив друг друга, и сармат практически видел перекинутые там мосты.

Что-то белесое блеснуло под ногами, и Гедимин услышал негромкий хруст. Он медленно опустился на землю, копнул, пальцем очертив края находки, и остановился, глядя в тёмную выемку, по краю проросшую серыми кристаллами. Это была крупная прочная кость, округлая, заметно вытянутая, с несколькими парами отверстий, засыпанных сингитовым песком. Гедимин посмотрел в сторону — взгляд уже угадывал под мокрой почвой другие останки, длинный раскрошенный скелет кого-то змееподобного.

— Гребучие форсунки! — потрясённо выдохнул кто-то над ухом сармата. — Это местный⁈

— Был, — подтвердил Гедимин, недовольно щурясь на Суханова. Тот завернулся в защитное поле поверх скафандра — самое тонкое, едва-едва защищающее от налипания пыли — и стоял теперь, неотрывно глядя на кости. Сармат поднялся, чуть не сбив его с ног, покосился на бесполезный и даже опасный в таком ущелье отбойник и пошёл за ящиком. «Придётся рыть руками,» — думал он. «Или крышкой. Сингитовая почва… Вот где Зелёные Пожиратели не голодают…»

Лопатка, сооружённая им наскоро из лишней крышки, легко поддевала влажную почву. Внизу пошли более крупные обломки — их сармат сгребал двумя ладонями, быстро наполняя контейнеры. Он старался не трогать мох и выкидывать обратно подвернувшиеся организмы — не то жуков, не то червей, не то мальков рыб. Кого-то из них он, не заметив, разрубил лопаткой и долго морщился, тщательно разгребая песок там, где собирался копать дальше.

Возвращаясь за пустыми контейнерами, он увидел Василия. Тот осторожно копал песок, расчищая череп. Зеленовато-белая кость уже лежала на виду; её нижняя часть была сильно раскрошена, но человек раскопал часть обломков и сложил рядом. Теперь он двигался в сторону, осторожно приподнимая моховые пласты.

— Зачем? — спросил Гедимин, остановившись над ним. Человек оглянулся на него, неопределённо махнул рукой и снова склонился над расчищенным черепом. Сармат провёл ступнёй по песку, обозначив протяжённость скелета под землёй.

— Здесь.

Когда он возвращался с полными контейнерами, рядом с Василием стоял один из его ящиков. Человек складывал на расчерченное дно обёрнутые ветошью куски. Яма, вырытая в песке, повторяла очертания скелета, угаданные Гедимином. Сармат недовольно сощурился.

— Куда его?

— К нам, — отозвался Василий, странно ухмыльнувшись.

— Будет фонить, — предупредил Гедимин. — Он весь пропитался.

— Решаемо, — бросил человек, укладывая очередную кость на подписанное место и сооружая перегородку из складок скирлина.

— Найдут при обыске — зароют вместе, — сармат невольно ухмыльнулся. «А ещё говорят, что я не в себе,» — думал он. «Ну да, правильно. Тот, кто в себе, не взял бы сарматский крейсер…»

— А вас не зароют? — Василий махнул костью в сторону наполненных ящиков. Гедимин не удержался от смешка.

— Верно. Я заканчиваю. Сейчас переброска — и мы уходим.

Василий рассеянно кивнул — у него развернулась очередная кость, и выпал какой-то кусочек, и надо было срочно приложить его к месту отлома.

Гедимин отошёл подальше, к самому выходу из ущелья. Двояковыпуклая линза из защитного поля свернулась быстро, сложнее было откачать из неё воздух. Широкий портал он открывать не стал — достаточно было полуметра в поперечнике.

Ящики падали на той стороне, загромождая туннель; иногда сармат наклонялся и поправлял их, стараясь не думать, что его ноги и руки при этом разделяет несколько миллионов световых лет, — такие мысли сильно отвлекали. «Две тонны,» — пульсировало в мозгу, заглушая всплывающую чепуху. «Две тонны руды. Ирренций. Кеззий. Ипрон.»

— Корабль сдвинулся, — сказал за его спиной Василий. — Или сканер врёт, или нас видят.

Гедимин, сбросив в портал последний ящик, швырнул следом закрывающее излучение. По спине пробежал холодок. «Корабль движется по расписанию,» — успокоил он себя — дрожащими руками неудобно было сводить лучи внутри линзы.

— Я открываю, — сказал он, не оборачиваясь. — Потом — в «Стимфалиду», на Луну, за корму — закрывающий.

— Я в рубке, — отозвался Василий. Воздух, застоявшийся в сыром ущелье, слабо качнулся, — люк бомбардировщика открылся и тут же захлопнулся. Перед Гедимином расширялось тонкое светящееся кольцо, за которым виднелась стартовая площадка — всё та же «альфа» на правой верхней палубе. «Сбился,» — отметил он про себя, вспомнив, что целился в «бету». «Ерунда.»

Он