Ветер перемен. Книга вторая - Александр Заречный

Не будем уточнять, -уклонился Громов. - В этом деле,чем меньше будешь знать, тем будет лучше для всех. И в первую очередь для тебя. Я сам не владею всей информацией.Итак, "восточных гостей" изъяли с территории госпиталя. Где они сейчас, я могу только догадываться. Если бы ты не оказался в самом центре событий, я вообще бы не посвящал тебя в это дело. Повторяю: для твоей же безопасности. Поэтому просто напоминаю тебе ещё раз: нигде и никому ни одного слова.

-Не маленький, Степан Афанасьевич! - как-то само вырвалось обратится по имени, а не по званию.

- Надеюсь. - Громов внимательно посмотрел на меня. - Просто ещё раз напоминаю. Это не лишнее. Что мне удалось узнать. Все три араба из Сирии - члены террористической группы. Их подготовили для совершения терактов в странах Европы. По видимому, им было совершено всё равно в какой именно. К несчастью это оказалась Восточная Германия.Все трое прошли медицинские курсы, но не для того, чтобы лечить, а чтобы попасть в какое-либо медицинское учреждение.Так они оказались в Ризе, в городском госпитале. Показали себя с хорошей стороны, постоянно предлагали помощь и немцы "растаяли", потеряв бдительность. Выбрав момент, когда волна ежегодной эпидемии гриппа резко пошла вверх,они решили действовать. Медицинского персонала не хватало и руководство госпиталя решило доверить им самостоятельные выезды по первичным вызовам.

Вчера они нанесли скоординированный удар.

- И? - не выдержал я.

- Четырнадцать человек. - тихо ответил Громов. - Из них двое детей, четырёх и семи лет.

- Что значит четырнадцать человек? - до меня не сразу дошло.

- Спасти не удалось... - закончил Громов.

- Бл... - еле сдержался я. - Мрази!

- Как ты узнал о них и откуда звонил?- после паузы спросил полковник.

- От Габриэль...

- Ты был у неё в это время? - изумлённо произнёс Громов. - Но родители?

Я посмотрел на него. У них у всех одно на уме?

Я уткнулся лицом в ладони думая только об одном - что было бы с Габи и со мной, если бы у меня ничего не получилось?

- Ты хочешь сказать? - осторожно продолжил Громов.

- К Габриэль приходил Ахмед. - перебил я его.

- Что?! Как?! - полковник во все глаза смотрел на меня, боясь спросить.

- Она здорова. - ответил я.

- Ахмед не успел ввести ей БО? - спросил Громов.

- Что такое БО? - не понял я.

- Они вводили пациентам компоненты биологического оружия.

- Суки! - я ударил кулаком по коленке. - Их четвертовать мало! Где они сейчас и что с ними будет?

- Они у спецслужб ГДР, а вот что с ними будет - большой вопрос!

- То есть? - я ещё не хотел верить, но тоненький ручеёк знания уже просачивался мне в мозг. - Вы хотите сказать?...

Я замолчал на полуслове и дождался, пока ответ сам сформулируется у меня в голове.

Громов молчал и тогда я сказал глядя на него:

- А, ну да, как же я сразу не догадался! Разве ж можно разбрасываться такими ценными кадрами?! Сейчас мы их быстренько перепрограммируем и забросим на Запад, для борьбы с "мировым злом". Мы то как раз - "добро"! Да, Степан Афанасьевич? Добро должно быть с кулаками! Такой у нас лозунг? А ещё с биологическим оружием! С химическими, отравляющими веществами и ядрёной бомбой, куда ж без неё, родимой?!

Я остановился с трудом. Перед глазами всё время была лежащая без сил Габи, огромные черные круги под её глазами, прерывистое, еле слышимое дыхание.

- Мрази! Какие же мрази! - я еле удержался, чтобы не добавить - "вы".

- Как ты узнал об этих южных или восточных "друзьях"?

Так... И что ему говорить? Вчера, подключая Громова к проблеме я думал только о том, чтобы спасти людей и обезвредить этих непонятных "гостей", абсолютно упустив из виду, что придётся объясняться.

- Почему молчишь? - поторопил Громов, буравя меня глазами.

- Степан Афанасьевич, извините, не могу ничего придумать! - откровенно сказал я. - Голова после этой ночи не работает. Завтра бы что-нибудь придумал, а сегодня - не получается!

- А если сказать правду?

Как это удаётся Громову сдерживаться перед лицом такой наглости от пацана?

- Могу! Только вы не поверите. - пожал я плечами.

- А ты попробуй...

- Хорошо, - я немного подумал.

А как будет восприниматься правда без подробностей? Проверим?

- Ахмед был у Габриэль по вызову, сделал ей укол. Когда я пришёл ей было уже совсем плохо. Мне удалось остановить развитие процесса, хотя я и не понимал, в чём причина такого стремительного его развития. В процессе лечения, я установил причину - инъекция чего-то инфекционного или отравляющего. От матери Габриэль узнал, что на вызов приходил Ахмед и что двое его подельников весь день были на вызовах к другим больным. Я заставил её позвонить в госпиталь и отправить медиков по всем пациентам, к которым приходили арабы. Надеялся, что их удастся спасти. И сразу же позвонил вам.

- Что говорила мать Габриэль по телефону? - быстро спросил Громов.

- Я не знаю. Не спросил.

Громов скривился.

- Нужно как можно быстрее это узнать!

- Можно позвонить, - начал было я, но полковник покачал головой.

- Лучше этого не делать. - секунду поразмышляв и решив для себя что-то, он решительно заговорил. - Я сейчас не буду разбирать, что ты тут мне наговорил, мы к этому вернёмся позже. Сейчас просто нет для этого времени! Первым делом нужно узнать точно, желательно до единого слова, что именно говорила мать Габриэль по телефону. И вообще, что говорят сейчас в госпитале. И исходя из результатов будем решать, что делать .

- Всё так серьезно, Степан Афанасьевич? - спросил я. До меня начинало доходить, что опасность ещё не миновала.

- Более чем! - ответил Громов о чём -то усиленно размышляя. - Если бы знать точно, что квартира семьи Хеттвер ни на минуту не оставалась пустой, то можно было бы и позвонить. - стал он рассуждать вслух. - Но мы с тобой этого не знаем, а позвонить и спросить, значит...

- Спалиться! - закончил я за него. Громов просто кивнул. Мне стало понятно о чём он ломает голову. Его телефон явно защищён от прослушки.