Отцовские долги - Наиль Эдуардович Выборнов

Парень пожал плечами, и попытался ткнуть тварь рогатиной в живот. Та отскочила в сторону, вдруг схватилась за древко копья и рванула его на себя. И лететь бы Глебу вниз, прямо в яму, если бы боярин Лука и Антон одновременно не схватили бы его за плечи и не дернули на себя.

Глеб упал на землю, приземлившись прямо на задницу, ошарашенно помотал головой и медленно стал подниматься. Я повернулся к твари как раз чтобы успеть заметить, как она отбрасывает в сторону рогатину. Ну и то хорошо, что она драться ей не стала, а то только этого нам и не хватает.

– Ловкие они, – сказал боярин Лука.

– Ловкие, это точно, – кивнул я. – Хорошо, что поймать Глеб успели, иначе черт знает, что эта тварь с ним сделала бы.

– Да, – подал голос спасенный. – Спасибо, брат, и тебе, боярин Лука, тоже спасибо. Жизнь спасли.

– Спасти-то спасли, – покивал Лука Филиппович. – Но теперь точно вы оба пойдете к Петру копейной драке учиться. Я-то понимаю, что Олег вас за разведку держит, поэтому и не напрягает особо, но воина в учении щадить – гарантированная смерть. Никак на нас на переходе нападут, или кто-то осадит острог этот, а вы даже драться не умеете. Ну постреляете кого-то из самострелов своих, а потом что, на тот свет? Нет уж, будете учиться.

– Хорошо, боярин Лука, – в один голос ответили парни.

Мне на мгновение стало стыдно так сильно, что я почувствовал, как лицо мое заливается краской. Ну да, щадил я парней, не давал их особо в учении напрягать. Да они больше с боярином Яном ходили, тем более все, что надо: лесом или полем тихо пройти, след прочитать, часового обмануть или аккуратно снять, они уже умели. Лесные люди, что тут скажешь, они ведь по чащобам своим с детства бегают, не то, что я, который в лес только за травами нужными и заходил.

Но боярин Лука прав, драться учить надо всех, и учить хорошо, не щадя. Понятное дело, что доспехов парни не носят, потому что те шумят сильно, и в настоящем бою много не навоюют, поэтому их лучше поодаль держать, но лучше уж уметь и не нуждаться в том, чтобы мастерство свое продемонстрировать, чем нуждаться, но при этом не уметь.

– Как вернемся в крепость, оба пойдете к Петру, – сказал я. – Будете учиться копейному и мечному бою, доспех подберете себе из трофеев, может быть, что-нибудь легкое, что не так сильно шуметь будет. Через недели полторы мы вернемся к этому холму, внутрь вы пойдете вместе со мной и покажете, чему научились.

Парни переглянулись, но страха на их лицах не было, только растерянность и недоумение. А я подумал и понял, что тренировать нужно не только их, но и всех. Мы привыкли в просторе драться в чистом поле, а внутри все совсем не так будет, там ведь и срубы эти и проходы узкие.

Надо только подумать, из чего тесное пространство, чтобы в нем тренироваться, сделать бы. Может быть их прутьев загородок наплести, а самим внутри ходить? Так мы только плести их будем недели две, на такое дело надо работников нанимать, чтобы быстро, за пару дней справились.

Видимо, придется еще раз в Рубленицу к Владуцу съездить, попросить людей, чтобы тренировочную площадку нам сделали. А согласится? Должен согласиться, это в его же интересах, чтобы мы от тварей правый берег Днестра избавили. Поставлю вопрос так, что без тренировки мы никуда не полезем, так что сделает все, ну, может быть, попросит чего-нибудь для себя. Но ничего, постараемся взаимозачетом услуг разойтись.

– Когда здесь закончим, подготовим все, все вместе будем тренироваться бою в тесных условиях, – озвучил я свои мысли. – Там внутри точно тесно будет, а тварей сколько мы не знаем, но скорее всего больше двух десятков. Съезжу к молдаванам, попрошу для нас загородки из прутьев поставить, чтобы мы между ними в тесноте драться учились. Чтобы под ногами не путались, да тварей на расстоянии держали, копьями там закрывались, мечами, ну и чтобы одновременно было кому факелами светить.

– Идея хорошая, – одобрил Лука Филиппович. – Мои-то в тесноте драться обучены, чужие усадьбы нам на щит брать приходилось, а там тесно бывало так, что один воин мог десяток удержать.

– А где это ты, боярин, чужие усадьбы на щит брал? – удивился я.

– Так тут же, в Молдавии, – усмехнулся в ответ боярин Лука. – Или, ты думал, что у князя Драгоша своих бояр не было, а у тех усадеб?

– Тут ты прав, я не подумал, – покивал я. – Но все равно вместе действовать учиться надо, так что и твоих людей тоже потренируем.

– Да я против разве? – пожал плечами боярин Лука. – Потренируем, это дело всегда полезное. Воину всегда учиться надо, если воин не учится, то это мертвый воин.

– Ладно, а теперь давай с тварью разберемся, – повернулся я к Антону, который так и держал в руке самострел. – Пусти-как ей граненый болт в плечо.

Парень немедленно взвел самострел, наложил болт с граненым наконечником, вскинул свое оружие, прицелился, и спустил тетиву. Болт с хрустом прошил плоть твари и прибил ее к земляной стенке ловушки за плечо. И даже тогда костеглот не издал ни звука. Может быть, немые они? А как тогда между собой общаются? Даже кошки и собаки ведь друг-другу какие-то сигналы голосом передают, а эти как? Жестами? Но, если жестами, тогда они ведь разумны быть должны?

По коже твари потекла темная кровь. Я только усмехнулся. Ну вот и все, доказали, что она из плоти и крови. Никакой это не дух, самый обычный зверь, только опасный очень. Но ничего, среди нас есть те, кто медведя одним ударом берет, так что и с этими разберемся.

– Ну что, – повернулся я к парням. – Удостоверились, что это тварь самая обыкновенная, а не дух никакой?

– Удостоверились, – ответил за обоих Антон. – Княжич, можно я еще раз стрельну?

– Нужно, а не можно, – разрешил я. – Только на этот раз давай срезнем в бедро. Посмотрим, может ли она кровью истечь насмерть.

Брат-лесовик немедленно взвел самострел, выдернул из колчана нужный болт, наложил его, прицелился и выстрелил. Широкий наконечник разорвал плоть на бедре твари явно порвав какую-то крупную кровяную жилу. Навылет он не прошел, застряв в ране, так что и к земляной стенке тварь не прибил, но цели мы добились: по ноге костеглота бодрой струей потекла темная кровь.

– А