Битва за Землю - Михаил Павлович Николаев

имеющая диаметр в десять сантиметров и массу чуть меньше тридцати одного килограмма, – разогнанный пушкой Гаусса до пяти сотых от скорости света, вошел в борт авианосца по касательной. Порожденный ударом выплеск энергии, эквивалентный взрыву восьмисот двадцати восьми тысяч тонн тротила, выбил из двухкилометрового гиганта сравнительно небольшой фрагмент, ненамного превышающий по размерам пирамиду Хеопса. Но этого оказалось достаточно, чтобы, нарушив целостность внешнего кольца, вывести из строя гравитационный двигатель авианосца. Последующие действия уже не представляли особой сложности. «Минск» вбил в корпус гигантской тарелки еще два снаряда, а потом, уже не опасаясь ударов энергетических орудий, подошел на «пистолетную» дистанцию в один мегаметр и расколол центаврский авианосец на мелкие куски твердотопливной ракетой с десятимегатонной боеголовкой.

Снаряд «Мурманска» летел к центаврскому авианосцу меньше трех секунд. Но этого времени тому хватило, чтобы вильнуть в сторону, пропустив стальную болванку мимо себя. Второй выстрел тоже попал «в молоко». А потом авианосец ушел в отрыв, забираясь на высокие орбиты, где на него коршуном спикировал «Ленинград». Капитан первого ранга Измайлов не промахнулся, впечатав свою болванку в самый центр межзвездного корабля и уничтожив одним выстрелом не только гравитационный двигатель, но и управляющий кораблем искусственный интеллект.

Добивали авианосец Измайлов с Еременко уже вместе. На орбите Юпитера почти одновременно вспыхнули два рукотворных солнца. Послабее, конечно, чем сверхновая, но с Земли в оптику было видно. Двадцать мегатонн испарили существенную часть гигантского корабля. А масса одного из трех окружающих Юпитер колец увеличилась примерно на миллиард тонн.

Семен закончил работу, открыл глаза и приподнялся:

– Всё. Сейчас передохну немножко, и можно перебираться. Остальное на обратном пути доделаю.

– И как он тебе? – спросил Кот.

– Не Алиса, конечно, совсем другой уровень, но и до Сократа ему далеко.

– А как насчет меня? – вклинился в общение между людьми Лагранж.

– Он у тебя еще и разговаривает?! – обратился к Новикову Семен, изобразив удивление на лице. – Сейчас мне некогда, а как вернусь, поковыряюсь в его мозгах и разберусь, что там не так – больно уж своевольничать начал.

– Простите, дяденька, я больше не буду, – схохмил Лагранж.

– Вот, еще и юморить пытается, – продолжил Семен, демонстративно игнорируя ИИ крейсера. – Точно надо покопаться.

– Хватит третировать моего помощника, – остановил Дубовкина командир крейсера. – Лучше скажи, что вам с собой дать?

– Воздуха побольше. Там вакуум. А нам еще придется к Солнцу забежать, чтобы разгрузиться. Не потащим же мы эту гадость к Земле.

– В прошлый раз ты так не думал.

– Так времена изменились. Сейчас носители второго ранга – это вчерашний день. Мы уже свои получше делаем. А с этими мне целый месяц возиться пришлось бы. Нет, в топку.

– Кого с собой будешь брать? – уточнил Кот.

– Ребят возьму, – Дубовкин мотнул головой в сторону космодесантников. – Втроем должны справиться.

– А меня что, тут оставишь? – удивился Константин.

– Конечно, – издевался Семен. – А кто, по-твоему, должен на обратном пути Екатерину Андреевну развлекать? Вот скажи, Костя, зачем тебе лично лезть на авианосец?

– Понимаешь, – подхватил игру Константин, – я космодесантник. Вот спросят меня люди после войны: а ходили ли вы, вице-адмирал, на абордаж? Что я должен отвечать? Варшаву брал, Берлин брал, даже Лондон брал, а на абордаж – только Апофиз взял, да и то в молодости. А центаврский авианосец не брал. Я вам там пригожусь, дедушка!

– Ладно уж, возьму, – смилостивился Дубовкин. – Но баллоны для себя сам потащишь.

Так, с шутками-прибаутками они начали собираться. Баллонов высокого давления взяли с запасом, чтобы потом не заморачиваться с их набивкой на борту десантного бота. Не забыли воду и тюбики с готовыми блюдами. Все остальное, включая ранцевый термоядерный заряд, который надо было взять с собой на всякий крайний случай, было загружено в десантный бот заранее.

* * *

Пятидесятиметровый десантный бот по сравнению с центаврским авианосцем казался совсем крохотным. Константин подвесил его над шандорным проемом, расположенным в верхней части межзвездного корабля. Кошкин с помощью бортовых лазеров пробивал в корпусе авианосца отверстия глубиной в тридцать сантиметров, а Батуев, действуя снаружи, загонял в пышущую жаром керамику металлические анкеры, которые, после остывания расплава, становились неизвлекаемыми. После завершения этой работы Табгай продевал в проушины анкеров гаки швартовочных тросов, а Кошкин выбирал лебедками слабину, подтягивая бот к корпусу авианосца таким образом, чтобы нижняя шлюзовая камера оказалась точно напротив шандорного проема.

Когда бот был надежно зафиксирован, и Батуев вернулся в него через верхнюю шлюзовую камеру, космонавты наскоро перекусили, надели скафандры и, задраившись в нижней шлюзовой камере, откачали из нее воздух.

По команде Семена ограниченно разумный первого ранга, как величал себя искусственный интеллект межзвездного корабля, открыл шандорный проем. Космонавты один за другим проникли в авианосец и направились в помещение, которое, пользуясь земной терминологией, можно было с некоторой натяжкой поименовать управляющим центром авианосца. Дубовкин нес ранцевый термоядерный заряд, аккумуляторы и сумку с инструментами, а космодесантники волокли баллоны с воздухом, приборы и личное оружие. Скорее всего на пустом корабле оно вообще не должно было им пригодиться, но привычка – вторая натура. Как гласила космодесантная мудрость: «Оружия бывает либо совсем мало, либо просто мало, но больше не унести».

Спустя двадцать минут они добрались до нужного помещения, выглядевшего мрачно и пустынно: тусклое освещение, голые черные стены без малейших признаков какой-либо отделки, непривычные пропорции, полное отсутствие мебели и приборов. Семен вырастил всем кресла, тумбы, на которые можно было поставить оборудование и сложить оружие, нечто, напоминающее контейнер, куда сложили баллоны с воздухом, и активировал настенный экран. Стало немножко поуютнее.

А когда Константин подключил аппаратуру и в воздухе возник голографический экран, с изображением боевой рубки «России», обстановка вообще нормализовалась.

– Петр Николаевич, – обратился генерал-лейтенант к Новикову, предварительно посовещавшись с Семеном. – Мы готовы начинать движение. Нам будет проще управляться, если «Россия» пойдет вперед, а Дубовкин пристроит авианосец ей в кильватер.

– Поехали, – ответил вице-адмирал, отдав Лагранжу необходимые распоряжения. – Пристраивайтесь. Идем к Солнцу. Дистанция один мегаметр.

Эскадра начала разгоняться, держа курс прямо на Солнце. «Россия» и центаврский авианосец шли в кильватерном строю, а остальные три крейсера образовали отдельную колонну, так как вскоре должны были отделиться и лететь к Весте.

Новиков отправил командующему космической обороны Земли видеосообщение:

– Николай Александрович, докладываю, что операция успешно завершена. Два центаврских авианосца уничтожены, третий взят Дубовкиным под контроль. «Минск», «Мурманск» и «Ленинград» отправляю на Весту. Старший группы – капитан первого ранга Мешков. Перехватчики я отправил обратно на Психею. Их вмешательство не потребовалось. А мы сделаем крюк к Солнцу, чтобы избавиться от носителей второго ранга.

Спустя полтора часа от