Падшие - Михаил Головачев

Хирург вышел на крыльцо, когда все было готово к взлету.

– До встречи, Норна. Полагаю, ты теперь многому научилась. Помнишь, однажды я говорил тебе, что не во всем согласен с твоим руководством?

Я боязливо покосилась на Настоятеля. Так себе идея – обсуждать командование, когда оно буквально стоит за твоей спиной.

– Я не согласен и теперь, – продолжил лекарь. – Но у вас свои законы. Уверяю, они появились не на пустом месте. Мне не дано их понять до конца. Может, оттого я и донес тебе однажды недостоверную информацию. Чтобы впредь не потеряться, не изобретай уже изобретенное. Твой путь проложен Зоной. Всего-то и остается, что следовать ему. Если придется искать иную тропку, Она сама подскажет тебе. Научись слышать и выжидать момент.

– Благодарю вас… за все, что вы сделали.

Настоятель перекинулся парой слов с Хирургом и отдал команду грузиться в вертолет.

Взлетная площадка обнаружилась неподалеку между высокими стенами рогоза. Поднимаясь по ступенькам, я почувствовала предательскую дрожь в коленях: очень неприятно окончилось первое знакомство с винтокрылой техникой.

Весь долгожданный путь домой я провела в молитве, прося Обелиск уберечь нас от снарядов еретиков и встречающихся иногда воздушных аномалий. Ост и Деймон вели непринужденную беседу и делились последними новостями. Все же в поведении брата будто бы что-то изменилось. Тот, «другой», Деймон пал в огне творений Зоны. Теперь перед нами был верный, готовый на все ради своего соратника. Неизменными остались лишь тяга к язвительным, порой даже мрачным шуткам и сохранение некоей дистанции даже по отношению к близким. Впрочем, наверняка это и есть сам Деймон. Не жестокая сущность, подселенная неверными, сделала его таким. Он был циником и мизантропом всегда, еще до трагических дней. Хотелось верить, что аномалии сожгли и воспоминания о страшном времени, проведенном в застенках «Возмездия».

Шух мирно дремал. Рыжие неаккуратно постриженные волосы контрастировали с темно-оливковой тканью плащ-палатки. Из его рассказов и из воспоминаний Темного складывалось впечатление, что на Большой земле вопреки наличию у людей веры творилось чистое безумие. Разве что любовь к тому, кто остался по ту сторону, тянула некоторых назад.

В идеальной картине происходящего не хватало лишь маленькой детали, о которой в суматохе дней я и забыла.

– Настоятель… разрешите обратиться.

– Слушаю тебя, дитя.

От взгляда не укрылось, как напрягся Гаал. Отвлекшись от прибора, поддерживающего перестроение сознания нового адепта, медик настороженно посмотрел на командира.

– В наших странствиях мне не удалось отыскать следов того еретика. По некоторым данным, его больше нет в живых. Я полагаю, стоит прекратить поиски…

Если видение, показанное Матушкой, было истолковано верно, то мой молчаливый спаситель давно присоединился к сонму душ, населяющих эти земли. Если же нет – значит, он действительно был тем, кто пытался заставить меня свернуть на тропу, полную ошибок и разрушений.

Настоятель с легким недоумением посмотрел на меня.

– Я все это время бежала за призраком. За счастливой случайностью, если можно так это назвать. И ради нее чуть было не преступила порядок, предписанный нам Обелиском. Перед ликом Его я отрекаюсь от ереси и признаю вину.

– Великий слышит тебя, сестра Норна, – успокаивающе ответил командир. – Полагаю, Он со временем даст покой твоей душе.

Глава 18

В иллюминаторе показалась серая громада Станции во всем своем великолепии. На крыше сверкали красные огни фонарей. Сердце забилось быстрее. Я не могла дождаться, когда утихнет рев лопастей и нога наконец ступит на родную землю.

У входа на вертолетную площадку нас встретила команда медиков и двое мужчин-нейротехников, ранее не знакомых мне по имени.

– Сестра Норна, мы полагаем, что воспоминания адептов, оказавшихся на землях врага, могут стать полезными ордену, – объяснил Настоятель. – Но не пристало вытягивать их силой. Позволишь ли ты получить эти сведения?

– С превеликим удовольствием.

Небольшой лагерь наемников вряд ли бы доставил ордену достаточно проблем. Чего не скажешь о неизвестных на базе «Возмездия». Описывая словами все увиденное, можно забыть нечто важное. Некую ключевую точку, способную повлиять на ход извечного противостояния «Обелиска» с неверными. Так что пусть ученые получат всю нужную информацию. Возможно, им что-то известно о странных гостях в зеленой форме.

Вновь мне дозволили заглянуть в святая святых – лабораторию нейротехников.

Первую линию занимали ряды компьютеризированных рабочих мест, где ученые проводили анализ всей информации, полученной как от адептов, так и от некоторых устройств мониторинга, расставленных по всей Зоне.

Далее пролегал длинный коридор со множеством дверей, ведущих в хитросплетения медицинских, исследовательских и технических комплексов. Самая защищенная и безопасная часть Станции. Ни Всплески, ни атака неверных не способны пробиться и уничтожить огромный массив накопленных знаний. Даже дерзкий ренегат, умудрившийся прорваться в нашу цитадель, не смог дойти сюда. Теперь же, после его гибели или исчезновения, меры безопасности значительно усилились. Впрочем, мироздание не штампует отчаянных партиями. Вряд ли когда-либо обнаружится еще один сорвиголова, что решится снова сунуть нос в запретное.

В конце коридора мы свернули в кабинет слева. На желтом линолеуме расположилось множество странных записывающих устройств на штативе, лампа дневного света на такой же подставке и медицинское кресло с потертой кожаной обивкой. Над ним висел небольшой монитор, показывающий белый шум.

– Норна, присаживайтесь, – вежливо обратился мужчина в зеленом халате. – Процедура абсолютно безболезненная. Во время ее проведения вы можете наблюдать галлюцинаторную реакцию. Не принимайте близко к сердцу. Это всего лишь побочный эффект вмешательства в ритмы мозга. Все, что может казаться, – не что иное, как игра воображения.

Другой нейротехник распустил мне волосы и нацепил на голову резиновую сетку с подключенными к ней ледяными пластинками электродов.

– Хорошо. Теперь закройте глаза и постарайтесь просто расслабиться и ни о чем не думать. Коллега, начнем.

Легко сказать «не думай», когда сидишь в глубине укрепленного бастиона, а не носишься по Зоне с риском для собственной жизни, переживая то, что ни одна наука не в силах объяснить.

Впрочем, выполнить необходимые требования оказалось достаточно просто. Едва заметная вибрация электродов, скрип бумаги, извергающейся свитком из регистрирующего прибора, и невероятная усталость последних дней быстро погрузили в гипнотическое забытье. Вопреки ожиданиям ученых, никаких ярких или безумных картин мне не привиделось.

Перед внутренним взором мелькали умиротворенные и прекрасные своей пустотой просторы Зоны. Красный лес тихо шелестит яркой листвой извилистых деревьев. Низкие тяжелый тучи плывут над Покинутым городом, словно огромные корабли. Золотые рассветные лучи неровными швами прорезают небо. Где-то вдали слышится волчий вой, и ветер свистит с ним в идеальную гармонию. Шипяще потрескивают аномалии. Где-то в подпространстве глухо бьется огромное сердце…

– Норна, просыпайтесь, мы закончили, –