Падшие - Михаил Головачев

Можно отыскать в подобном предложении нечто даже милое, если бы это не прозвучало от Деймона. Прав был Хирург – в богатой на фантазии Зоне некоторые обстоятельства и люди остаются неизменными.

Спускаясь по извилистым темным коридорам, я успела нарисовать в голове тысячу и одну жуткую картину. Ожидать можно было чего угодно: начиная от смены настроения руководства и продолжения трибунала – до неведомой подставы, на которую способен дознаватель. За время нашего излишне близкого знакомства он во всей красе показал собственную изобретательность на разного рода злодейства, пусть после и оправдался за всё.

Толкнув тяжелую дверь, я настроилась на самое худшее, но увиденное привело в искреннее замешательство.

На столе, прижатый металлическими скобами, ожидал своей участи очередной неверный. Должно быть, сведения, вытянутые нейротехниками из моей головы, оказались недостаточными и требовали дополнительного уточнения со стороны потенциального противника, который ожидаемо не захочет делиться ими добровольно.

Высокая фигура Деймона заслоняла обзор и не позволяла разглядеть, кто так неудачно перешел дорогу нашим подразделениям.

Сам же дознаватель выглядел странно. Взгляд скользил по бетонным стенам и смущенно фиксировался на чем угодно, но только не на мне. Щеки покрывал неестественный румянец, что никак не состыковывалось с агрессивными повадками брата.

Приблизившись, дознаватель ловким движением выудил из-за спины покрытый холодной росой цветок василька с растрепанными лепестками. Подняв глаза, Деймон осторожно вложил его в крепление на жилете.

– Можешь не верить, но я кое-что понял. Короче… прости. – В глазах брата проскочили знакомые хищные искры: – В ордене об этом никому, поняла?

– Как скажешь, – согласно кивнула я. Внутренне же я улыбнулась. Грозный дознаватель никак не мог принять свою светлую сторону.

Над столом горела лампа. Начищенные до блеска хирургические инструменты и жутковатые устройства заставили усомниться в реальности этого секундного прилива нежности и тем более в неких переменах в характере. Стоит мне уйти, и дознаватель привычно переработает на фарш еретика, на свою беду оказавшегося не в то время и не в том месте. И вряд ли Деймона будут заботить всяческие оправдания его новой жертвы. Если Настоятель не дал приказа оставлять в живых, то останки неверного можно будет схоронить даже в самом мелком «волчке».

Брат отошел в сторону.

– Любуйся. Взяли в Черном лесу. Говорят, хуже обычного дурака только дурак с инициативой. Думал, что мы пойдем короткими дорогами и сразу домой, я полагаю?

Я вгляделась в пленного. Должно быть, такого непросто было уволочь в казематы. Крепкий мужик свирепым взглядом буравил дознавателя. Во рту торчал комок ветоши. Неверные в перекрестье прицела все на одно лицо, не многих из них я запоминала. Этого же узнать не так сложно. Синяя татуировка в виде орлиной головы окончательно отсеяла все подозрения.

– У каждого есть право на ошибку. Только вот есть разница между случайным проступком… – Деймон набросил на комбинезон прорезиненный фартук, – и деянием, творящимся намеренно. Что из этого что, а также другие планы мы сейчас и узнаем. Он твой, сестра. Нам нужен максимум информации. Орден в курсе о контракте.

В душе пробудилось и заворчало что-то кровожадное и желающее отмщения. Нечто, чего я так опасалась, но именно оно и сохранило нам жизнь. Смирение и всепрощение имеют право на существование, вот только не каждый заслуживает их. Если противник не желает садиться за стол переговоров, то рано или поздно придется пролить кровь, как бы это ни претило внутреннему кодексу чести.

Ныне же Обелиск показал, что и крайние меры бывают полностью оправданы. Ибо не все живущие способны ценить благородный жест мира, который им пытались предложить. Оставив недруга в живых, ты роешь себе могилу. И первую горсть земли бросит именно тот, кого ты когда-то пощадил. Как бы противник ни был похож на тебя, что бы ни чувствовал, какие бы близкие убеждения ни имел… Он все еще враг и останется им навеки.

Я приблизилась к наемнику, чья тяжелая рука оставила мне несколько новых шрамов.

– Помнится, ты хотел повторить наш разговор. – Я хищнически оскалилась, облизнув пересохшие губы. – Согласна. Только теперь вопросы буду задавать я. На тебе нет блокатора… но он и не понадобится.

Эпилог

Стрекочущая очередь покосила мелкие кустарники, голову осыпало бетонной крошкой. Сама Зона поднялась на помощь верным защитникам. Аномалии в Черном лесу разрослись как никогда густо и отрезали любую возможность подобраться с тыла к позициям хранителей.

Взвыла тяжелая снайперская винтовка. Неверного, на свою беду решившего высунуться, отшвырнуло в сторону.

Клан «Возмездие» при поддержке нескольких ударных отрядов регулярной армии пытался перехватить контроль над антеннами, но напоролся на значительно превосходящие их силы «Обелиска».

Громыхали взрывы, сухие щелчки очередей трещали то здесь, то там. Защитники сердца Зоны постепенно оттесняли врага на юг, разбив крупную группу на отдельные мелкие очажки. Противник отступал, почувствовав свою уязвимость.

– «Игнис», «Квинта», возвращайтесь домой. Дальше мы сами, – прошипела рация.

Глухой выстрел прервал жизнь неверного, пытавшегося спастись бегством. Три серых силуэта вышли из-за укрытий.

– Это было… непросто… – отдышавшись, сказал молодой адепт, косясь на обмякшее тело.

– Скоро привыкнешь. Поздравляю с боевым крещением, брат.

– Никому не приходило в голову, зачем они пытаются прорваться? Орден четко обозначил свою позицию, а еретики все лезут… – задумался новичок, подобрав выпавшую из рюкзака убитого аптечку.

– Запомни: слишком долго рассуждать о мотивах неверных – дело неблагодарное и опасное. Когда-нибудь я расскажу тебе о двух адептах, которые полезли не в свое дело и возомнили себя святее Обелиска. У этой истории мог быть прискорбный финал.

Ноги запутались в высокой траве. Из приоткрывшегося кармана вылетел сияющий осколок, переливающийся всеми оттенками небес.

– Ого! Это то, что я думаю? – изумился адепт, подхватив артефакт. – Что надо было такое сделать?

– Не пытаться тащить на себе целый мир и не спасать его, если он того не заслуживает. Даже если Обелиск наделил тебя чем-то особенным. Следует здраво оценить реальность. Мы могущественны, это неоспоримо. Но не всемогущи. Ты скорее погибнешь сам, если взвалишь на плечи непосильную работу. Зона ставит нам вполне конкретные задачи. Вот их и исполняй. Даже если весь остальной мир пылает синим пламенем и хочется уберечь все живое. Смирись и иди дальше по намеченному пути. Как бы ни хотелось изничтожить всю тьму, чтоб даже песчинка тень не отбрасывала, помни: без нее и свет перестанет существовать. Самая крошечная травинка всегда тянется к солнцу, но миг рождения случается под землей в темноте. Так везде. На равновесии держится все. Благими намерениями, сам того не сознавая, ты лишь