Железный Ворон - Ярослав Мечников

Вот оно. Ключ. Непробиваемая защита, о которой говорил Дамиан, была лишь для отвода глаз. Настоящий вход был другим. Хитрее. И Алексей знал, как его открыть.

Я сидел, глядя на строчки в дневнике.

Попросить в архиве карту Северных Пределов времён Катаклизма. И знать, что делать с ней дальше…

— Если бы только знать, что делать с ней дальше! — пробормотал я в тишину комнаты.

Я вздохнул. Мне нужно вспомнить… вспомнить тот день… Нужно сконцентрироваться.

Я отложил дневник, прошёл к дивану и откинулся на него, закрыв глаза. Я отбросил все мысли о настоящем. Я хотел вернуться туда. В тот день. В сознание Алексея.

Я представил себе боль. Унижение после дуэли. Я цеплялся за эти ощущения, пытаясь вызвать эхо его памяти.

Сначала — ничего. Только темнота.

Но потом… я увидел это.

… Воспоминание. Осколок.…

Я лежу на кровати в лазарете. Тело ломит. В голове гул. Но унижение жжёт сильнее любой раны. Голицын… Оболенская… Отец… Их лица стоят перед глазами. Я не могу так. Я не могу быть никем.

Ночью, когда нянюшка заснула, я встаю. Каждый шаг — пытка. Я крадусь по тёмным коридорам. Не в библиотеку. Нет. Туда мне нельзя. В архив. Старый, пыльный архив на цокольном этаже.

Завхоз Хорт спит в своей каморке, от него несёт дешёвой настойкой. Я проскальзываю мимо.

Архивариус, древний, как сама Академия, старик, смотрит на меня поверх очков.

— Что вам угодно, княжич? Ночью?

— Мне нужна карта, — шепчу я, мой голос дрожит от слабости и решимости. — Карта Северных Пределов. Времён Катаклизма.

Старик вздыхает, но идёт в хранилище. Он приносит огромный, тяжёлый свиток.

— Только здесь, княжич. Выносить запрещено.

Я киваю. Расстилаю карту на столе. Она огромна. На ней — старые, забытые названия. И руны. Десятки рун. Но я знаю, что ищу. Мой предок, Борис Воронцов, оставил подсказку в семейных хрониках.

Я нахожу её. Неприметный значок на месте старой крепости Изборск. Руна Пространственного Смещения. Ключ.

Я кладу на неё руку. Сосредотачиваюсь. Я вливаю в неё капельку своей силы, своей крови, шепча древнее слово активации…

— «Растворись».

И карта под моей рукой… меняется. Линии на ней сдвигаются. Изображение старой крепости превращается в диаграмму. План этажа. План секретного входа в Запретную секцию, который находится прямо за стеллажом номер семь в этом самом архиве. И на нём — последовательность нажатия на камни в стене, чтобы открыть дверь…

…Воспоминание оборвалось.

Я резко сел на диване, тяжело дыша. Холодный пот покрыл лоб.

Но теперь я знал. Я знал всё. Весь план. От начала и до конца.

У меня был ключ. У меня была инструкция.

Я посмотрел на часы. Был уже глубокий вечер. До отбоя оставалось пара часов.

Я не мог ждать до завтра. Я должен был действовать сейчас, пока воспоминание было свежим, пока решимость не угасла.

Я встал. Подошёл к двери. Прислушался. В общей гостиной было тихо.

Это была моя личная вылазка. Я не мог рисковать Линой и Дамианом. Не в этот раз. Я должен был сделать это один.

Но я не мог просто уйти. Не после всего. Доверие, которое только-только начало зарождаться между нами, было слишком хрупким. Я не мог его подорвать, исчезнув без предупреждения. Я должен был сказать им. Сказать честно, что пойду один.

Я вышел в общую гостиную и подошёл к двери Лины. Постучал.

Через пару секунд она открыла. Она уже переоделась в простую домашнюю рубашку, её волосы были распущены.

— Алексей? — она удивлённо посмотрела на меня. — Что-то случилось?

— Слушай… — я посмотрел ей прямо в глаза, стараясь говорить как можно убедительнее. — В общем… я знаю, как попасть туда. В Запретную секцию. Это знание… оно передалось мне. Я вспомнил.

Лицо Лины стало серьёзным. Она молча слушала.

— Но я переживаю, — продолжил я. — Вдруг что-то пойдёт не так. Я хочу пойти один. Просто… чтобы вас обезопасить. Если что-то случится, то только со мной.

Я ожидал, что она начнёт спорить, отговаривать, но её реакция была другой.

Она смотрела на меня долго, и в её глазах не было ни страха, ни протеста. Только… понимание и какая-то твёрдая решимость.

— Нет, — сказала она тихо, но непреклонно.

Я удивлённо на неё посмотрел.

— Ты не пойдёшь один, Алексей, — она покачала головой. — Ты помнишь, как попасть внутрь. А я знаю, как оттуда выбраться, если что-то пойдёт не так. Мои «железки» могут вскрыть любой замок изнутри и заглушить любую сигнализацию. Ты не справишься один с ловушками.

Она шагнула ко мне.

— Мы в этом вместе. С того самого момента в подвале. Ты же сам сказал — мы команда. А команды не бросают своих.

Её слова, её твёрдость и простая, ясная логика… это обезоружило меня.

— Спасибо, — выдохнул я с облегчением, которое сам от себя не ожидал. — Я, наверное, в глубине души этого и хотел. Просто… просто я переживаю…

— Ну да ладно, — я встряхнулся, отгоняя сомнения. — Что-то я по второму кругу всё об одном и том же. Хорошо.

Я посмотрел на неё, и мой голос снова стал решительным.

— Тогда… будем ждать отбоя? Или пойдём прямо сейчас?

— Сейчас рискованно, — ответила она, тоже переходя в деловой тон. — В коридорах ещё могут быть запоздавшие студенты или преподаватели. Отбой через пару часов. Это наше идеальное окно. Но нам нужно предупредить Дамиана.

— Ты думаешь, он пойдёт? — усомнился я.

— Не знаю, — она пожала плечами. — Но он должен знать. Идём.

Мы вместе подошли к двери Дамиана. На этот раз стучала Лина.

Он открыл. В его комнате было почти темно, горел лишь один маленький светильник над столом, где лежала раскрытая книга.

— Что ещё? — спросил он своим обычным ровным тоном.

Лина быстро, вполголоса, изложила ему ситуацию. Что я «вспомнил» путь. Что мы собираемся идти в Запретную секцию после отбоя.

Дамиан выслушал её, не перебивая. Его лицо оставалось непроницаемым. Когда она закончила, он посмотрел не на неё, а на меня.

— Ты уверен, что это не ловушка? Что твоё «воспоминание» — не подделка, подсунутая тебе кем-то?

Слова Дамиана ударили, как пощёчина. Ловушка? Поддельное воспоминание? Я никогда не думал, что это возможно! Что всё,