Железный Ворон - Ярослав Мечников

— А теперь…

Не снимая книги с головы и сохраняя абсолютно серьёзное выражение лица, я перевёл взгляд на единственную вазу в комнате, где стояла одинокая белая роза.

Я снова сконцентрировался. «Сдвиг». Две точки. Одна — в вазе. Другая… в её руке, которая безвольно висела вдоль тела. Это было сложнее. Цель была маленькой, хрупкой, и она была рядом с живым человеком.

Снова тихий хлопок. Бух!

Анастасия вздрогнула. В её руке, которую она опустила, внезапно материализовалась белая роза. Идеальная, с каплями воды на лепестках.

Она ошеломлённо посмотрела сначала на цветок, потом на пустую вазу, потом снова на меня. Я всё так же стоял перед ней с книгой на голове, глядя на неё с лёгкой, вопросительной улыбкой.

— Маленький презент от меня, — сказал я как можно мягче.

Всё. Это её добило.

Её ледяная маска не просто треснула, она разлетелась на тысячи осколков. Она смотрела на цветок в своей руке, и я увидел, как её губы дрогнули. Она быстро, почти инстинктивно, спрятала розу за спину, словно боясь, что её кто-то увидит.

А потом она сделала то, чего я никак не мог предвидеть.

Она рассмеялась.

Не вежливо, не сдержанно. А по-настоящему. Тихо, сдавленно, прикрыв рот рукой, словно не в силах сдержать этот порыв. Её плечи тряслись. Она смеялась, как девчонка, которой рассказали самую смешную и самую глупую шутку на свете.

Она смеялась пару секунд, а потом так же резко оборвала смех и снова стала серьёзной. Но её глаза… её глаза были другими. Лёд в них растаял, и теперь в них плескалось смятение, интерес и что-то ещё, чего я не мог понять.

— Вы… — сказала она, с трудом подбирая слова. — Вы… сумасшедший.

Она всё ещё прятала цветок за спиной.

— Всё именно так, как вы сказали! — воскликнул я, и моя улыбка стала ещё шире. — Сумасшедший княжич Воронцов! К вашим услугам, мадемуазель!

И, не снимая книги с головы, я начал пританцовывать. Нелепо, неуклюже, переступая с ноги на ногу, как медведь на ярмарке. Это было чистое безумие.

— Да будет наш брак наполнен любовью, счастьем и таким вот искренним смехом, какой вы только что издали! — провозгласил я, продолжая свой абсурдный танец.

Анастасия смотрела на меня, и её лицо было полем битвы эмоций. Шок, недоумение, ужас от моего поведения и… плохо скрытое веселье, которое она отчаянно пыталась подавить. Она закусила губу, чтобы снова не рассмеяться.

Она не знала, как реагировать. Ничто в её безупречном воспитании не готовило её к… такому.

В этот момент, на пике моего «танца», тяжёлый том «Истории Великих Родов» потерял равновесие и с оглушительным грохотом шлёпнулся на пол.

Я замер.

Анастасия вздрогнула. И эта последняя капля сломала её оборону. Она снова рассмеялась, на этот раз уже не сдерживаясь. Громко, свободно, заливисто. Это был смех человека, который не смеялся, возможно, много лет.

Она смеялась, глядя на меня, и в её глазах стояли слёзы.

— Прекратите… — выдохнула она сквозь смех. — Умоляю, прекратите… иначе меня вырвет от смеха прямо на ваш ковёр.

Она отвернулась, пытаясь успокоиться. Цветок она так и не показала, всё ещё пряча его за спиной.

Она сделала несколько глубоких вдохов, приводя себя в порядок. Когда она снова повернулась ко мне, она была уже почти спокойна. Но её глаза сияли.

— Вы невыносимы, княжич, — сказала она, и в её голосе уже не было льда. Только усталость и… что-то тёплое. — Вы абсолютно, совершенно невыносимы.

Она подошла к двери.

— Мой визит окончен. Я… получила ответы на все свои вопросы.

Она уже открыла дверь, чтобы уйти, но на пороге обернулась.

— И, Воронцов… — она на мгновение запнулась. — … в следующий раз, когда решите подарить мне цветок… просто подарите его. Без акробатических этюдов.

И она ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

Я остался один в комнате, тяжело дыша. Я не знал, что это было. Победа? Поражение? Но одно я знал точно. Я больше не был пешкой. Я стал… неизвестной переменной. Самой опасной фигурой на этой доске.

Глава 21

Как только дверь за ней закрылась, я больше не сдерживался.

— ДА!!! — вырвалось у меня, и я вскинул кулак вверх.

Я был невероятно, безумно, по-мальчишески счастлив и воодушевлён! Я сделал это! Я не просто выстоял, я победил!

И она мне понравилась! — понял я с абсолютной ясностью. — Она хорошая девчонка, на самом деле! Просто очень забитая, несчастная…

Я начал танцевать по комнате. Уже по-настоящему, без книги на голове. Я кружился, подпрыгивал, напевая какую-то дурацкую мелодию из прошлой жизни, которую и вспомнить-то толком не мог.

Тра-та-та, Снежная Королева, а я тебе — опа! — и розочку в руку!

Я смеялся, как сумасшедший. Это была чистая, незамутнённая радость. Я чувствовал себя не просто живым. Я чувствовал себя всемогущим.

Я подбежал к столу, схватил учебник по плетениям и начал тренировать «Эфирный хлыст» прямо в гостиной, сбивая им подушки с дивана и хохоча во всё горло. Я был пьян. Но не от алкоголя, а от успеха и от самой жизни.

…

Следующие несколько дней прошли в непривычной, почти идиллической тишине.

Больше никто не пытался меня убить. Ректор не вызывал. Мой «отец» не присылал никаких вестей. Анастасия тоже не появлялась. Словно весь мир затаил дыхание, решая, что делать со мной дальше.

Это затишье было мне на руку.

Каждый день я делил на три части.

Утро — тело. Я вставал с рассветом, выходил в общую гостиную (которая почти всегда была пуста) и занимался. Не магией. А тем, что помнил из прошлой жизни. Отжимания, приседания, бой с тенью. Я гонял себя до седьмого пота, пытаясь привести это изнеженное аристократическое тело хоть в какую-то боевую форму. Мышцы болели, но с каждым днём я чувствовал, как ко мне возвращается былая сила.

День — разум. Я зарывался в книги. Я прочёл «Основы эфиродинамики» от корки до корки, пытаясь понять не «как», а «почему» работает магия. Я читал историю, географию, основы имперского права. Я жадно впитывал информацию, латая дыры в своём знании об этом мире.

Вечер — дар. Вечерами я практиковал магию. «Малый сдвиг» теперь получался у меня легко и непринуждённо. Я