Я – борец! 2 Назад в СССР - Макс Гудвин

На шейном упражнении я умышленно не дал вращение, считая это вредно для позвонков. А после шеи перевёл всех на шаг, однако тут же дал вращение бёдрами. Тем временем таймер показывал пять минут. Отлично, укладываюсь!

— Садимся на задницу, ноги шире, правой рукой к левой ноге тянемся, — скомандовал я.

— Товарищ Моцарт, вопрос: почему вы игнорировали в разминочном беге акробатику, и правильно ли я понимаю, что сегодня мы с бегом закончили? — спросил у меня один из цифр.

— Четвёртый, вы заметили всё правильно. Однако сегодня акробатика нам не пригодится, а для ударной дисциплины кувырки не особо нужны. Я же правильно понимаю, что у нас времени до 8:30? — взглянув на Игоря, я получил кивок. — Смотрите: есть понятие «боксинг» — на начальном этапе он даётся отдельно. Он включает удары руками, ногами, локтями и коленями. Есть понятие «рестлинг» — это всё, что помогает переводить людей в партер или защищаться от переводов в партер. Есть понятие «грепплинг» — условно борьба на полу. А есть понятие «граунд энд паунд» — особое искусство добивания лежачего. Все эти четыре направления на начальном уровне нужно преподавать отдельно, чтобы потом совместить в универсальную систему боя. В будущем это назовут боями без правил, а еще позже — ММА.

— Товарищ Моцарт, откуда вы знаете, что будет в будущем? — спросили у меня.

— Ниоткуда, я могу только предполагать, товарищ Пятый, — ответил я. — И да, сегодня у нас боксинг, потому что с него всё начинается. Именно он диктует два варианта развития событий в бою. Если я перебиваю оппонента, он либо падает в нокдаун, и я его добиваю до нокаута; а если он меня перебивает, я либо иду с ним бороться, либо тоже падаю от полученного урона. Товарищи цифры, рано или поздно, всё закончится на полу. От выигранного рестлинга будет зависеть, добиваете вы или вас.

— Зачем тогда боксинг? — спросил Шестой. — Если можно просто бороться?

— Рестлинг — отличный способ завязать боем одного соперника. А вот боксинг более мобильный и вариабельный против нескольких противников. Я покажу чуть позже, когда разберёмся с траекторией, дистанцией, таймингом боя, тактиками первого и второго номера, работой в атаке и в защите. Терминологии будет много, но я уверен, что через время рано или поздно все схватывают.

— Моцарт, ты кого-то уже тренировал по этой методике? — спросил у меня Седьмой.

— Я сам по ней тренируюсь, — соврал я, чтобы не вдаваться в события прошлой жизни. И так есть шанс, что я сегодня не выйду из этих стен и буду тренировать, исключительно выходя из личной благоустроенной камеры. Но, как я сказал на комсомольском собрании по части курокрадов, если делать, то делать качественно.

— Товарищ Моцарт, а может, спарринг с тобой? Чтобы убедиться, что ваша система работает? — предложил Восьмой усмехнувшись.

«Понятно, куда ты ведёшь, намекая: а сам-то ты умеешь драться, щегол?»

— Я всегда за спарринг. Но, товарищ Восьмой, скажите: от инженера Калашникова где пользы больше — в окопе или в лаборатории над чертежами? Я к тому, что я вот на вас посмотрел и вижу, как вы двигаетесь. Безусловно, вы все крепкие парни и матёрые офицеры, но с помощью моих наработок вы сможете быть еще эффективней, независимо от того, заберёте вы у меня спарринг или нет. Перчатки и капы, кстати, есть? — спросил я у Игоря.

— Перчатки есть, капы не у всех, — ответил Первый.

— Товарищи, капы должны быть у всех, как и перчатки, как и защита голеностопов, — произнёс я.

— Шлема? — спросил Девятый.

— По желанию, — и, видя непонимание, пояснил: — Видите ли, шлем увеличивает вес головы и тем самым делает фактор нокаутирующего удара выше. Он минимизирует рассечения и сохраняет кости головы. Если вам нельзя ходить с синяками, то лучше на спарринги носить шлемы. Рекомендую для армейского рукопашного боя — там железное забрало.

— Как это железное? — спросил Десятый.

— Ну, вот представьте шлем как в боксе, только с защитой подбородка. Сверху мягкая прослойка, а лицо закрыто решёткой из железной арматуры в полсантиметра, — пояснил я. — Шею, плечи накатываем!

И сам я встал на кулаки и, уперев голову в ковёр, принялся нагружать её всем весом тела: сначала вперёд-назад, потом влево-вправо. А после мы легли на плечо и, оторвав таз от пола, накатывали и плечи: сначала одно, потом другое, немного — по двадцать пять раз каждое.

— Так, давайте встанем и посмотрим на свои руки во время удара, — произнёс я, вставая и вытягивая руку в кулаке. — Вот у меня длина руки, да? Моя левая рука равна правой.

Я, вытянув обе руки, показал, что мой тезис верный.

— А теперь смотрите: я вставляю плечо, — и я прикоснулся правым плечом к своей щеке. — И вот у меня правая рука становится длиннее, чем левая. Но так же не может быть?..

И я взял и вытянул еще и левое плечо, удлинив тем самым еще и левую руку.

— Смотрите, разве можете мне сказать: «Ты же просто крутишь плечами»? Но вот у меня оба плеча впереди, и руки становятся длиннее. Так почему, когда мы бьём одной рукой, мы не вставляем это самое плечо? Ведь оно даёт пятнадцать сантиметров к дистанции удара. Зачем нам эти сантиметры? Ну, для начала, мужчине всегда пригодятся лишние сантиметры, где бы они ни оказались, — и по ряду цифр прошла волна смешков. — А во-вторых, мы заинтересованы, чтобы держать противника на максимально дальней дистанции. Что нам это даёт? Если наша дистанция равна дистанции соперника, это будет размен — обычная драка. А если мы владеем своей дистанцией лучше, то бить и попадать будем только мы. Но, чтобы это получилось, мы должны приучить наш мозг активировать плечо во время удара. Оно словно бы должно ударять нас по щеке. Есть такое упражнение.

И я встал в косолапую фронтальную стойку, опустив руки по швам и расслабив, топнул правой ногой, ударив себя правым же плечом по лицу. А потом повторил то же самое с левой.

— Давайте попробуем. Топаем ногами и хлопаем себя плечами по лицу, но старайтесь не вращать линией плеч —