Я – борец! 2 Назад в СССР - Макс Гудвин

Уходил я не оглядываясь, впереди был целый день, который я хотел бы просто проспать, вечером же нужно было прибыть в цех и написать заявление на увольнение и предупредить о своём уходе на больничный видимо чтобы не отрабатывать положенные дни. А утром снова к ним, к цифрам.

Потихоньку начало в голове появляться понимание, что когда я нашёл таблетки Серёжи Сидорова и отнёс их к Красову, тот в свою очередь доложил своему куратору в КГБ, который у него скорее всего появился так же как и у меня. Хмурые цифры очень любят спорт и плотно работают с тренерами. Есть ли у них свои специалисты по спорту, конечно же есть? Что не мешает им привлекать к работе разных феноменов, коим я для них являюсь.

Вернувшись в общагу с сумкой полной еды которую я купил на эту самую мокрую пятёру я обнаружил что в комнате никого нет, и выложив еду на стол, я разделся и лёг спать. Поесть нужно было и можно было, но это надо готовить, а сон, сон важнее для меня чем еда.

Я проснулся от звонка будильника, оказалось что я проспал до пяти и встав я заметил что на моём столе стоит сковородка с яичницей и несколько пустых тарелок, а в комнате Гена и девушки Аня и Женя.

— О спящая красавица очнулся. — проговорил Гена, — вставай всё вкусное проспишь!

— Саш, Гена на твою яичницу покушался, но я ему не дала! — произнесла Аня.

— Спасибо всем, — прохрипел я и подтянул корпус к столу.

За которым помимо яичницы было и налитое купленное мной какао и стоял чайник на столе видимо приготовили в нём.

Шутку про, то что спасибо Ань что не дала Гене я предпочёл умолчать, долбанный гормональный фон и усталость, может такими шагами мня со всеми рассорить.

— Ну что как потренировал того о ком нельзя говорить? — спросил меня Гена.

— Да можно говорить, Ген, это я пошутил, я себя любимого в шесть утра тренирую. — произнёс я кладя кусок яичницы в рот.

— Тьфу ты, чтоб я тебе еще верил, и шутки у тебя не смешные. — отмахнулся Генка. — А деньги откуда?

— С родителями диалог наладил. — жуя произнёс я.

В дверь постучали, и Гена ответил:

— Открыто!

Светлана пришла к нам в комнату (на моей памяти впервые) после того, как я выпросил у неё трансформатор.

— Привет, ребят, — произнесла она. — Саш, спасибо тебе за то, что нашёл правильные слова. И Егор с Олегом теперь мне с радостью помогают, мы столько дел уже переделали.

— Не за что! — проговорил я, жуя.

— Но мне всё-таки не кажется это правильным. Да, парни оступились, да, ты их куратор от комсомола, но мы не можем эксплуатировать их как рабов, — продолжила она.

— Так никто не эксплуатирует, они сами хотят себя проявить! — пояснил я. — Не парься, они проштрафились перед всеми и вот хотят реабилитироваться. Отказывая им в работе, ты лишаешь их такого шанса. Нагружая их работой, ты даёшь им возможность показать всем, что они на правильном пути.

— Они мне помогают и всей общаге, по сути, но глаза у них грустные совсем и хромают почему-то. — продолжила она.

— Их вчера из комсомола турнули, видимо, осознали, чего лишились, — вставил свои две копейки Гена.

— Ну, хорошо, если так, — грустно произнесла Света.

И я понял, что она тоже недосыпает: цех, общественная работа занимает всё её время.

— А хромают они потому, что стиральную машину тяжело нести даже вдвоём. Она же не столько тяжёлая, сколько неудобная, — выдал я.

— Пойдёшь в цех, кстати? Уже надо потихонечку собираться, — спросила Света.

— Свет, ты дай человеку поесть. Успеет он в ваш цех, — вступилась Анна.

О, а вот и ревность. Думал, не дождусь от моей подруги по пешим прогулкам.

— Ладно, до встречи в цехе, — кивнула студорг и вышла, помахав всем рукой.

— Саш, я не хочу, чтобы ты с ней ходил, даже если вам по пути, — предъявила мне Аня.

— Ходи только с одной девушкой! — погрозил мне Гена пальцем.

— Так, ну-ка пойдём поговорим! — вскочила Женя и, дёрнув за руку Генку, утащила его из комнаты.

— Дурак! — надула щёки Аня, смотря на исчезновение Гены и Жени.

Надо сказать, что подкол от Гены к Ане мне лично зашёл, но Женя правильно сделала, что его утащила, а то снова поругаются из-за нас, по сути.

— То есть ты не хочешь, чтобы я с ней ходил? — спросил я.

— Не хочу, — подтвердила Аня.

— Слушай, ты классно готовишь. Я буду рад, если это будет чаще. С меня, если что, продукты. Мы же, по сути, живём с тобой как две семьи: я да ты, Генка и Женька, — произнёс я, впитывая куском серого хлеба жижу, оставшуюся от яиц с томатами.

— Хорошо, мне не шибко сложно. Тем более Женя помогает, когда Гены нет.

— А знаешь что? Я, наверное, уволюсь с цеха, чтобы тебе было спокойнее. Я же там один парень. Да и надо сказать, что намотка стала труднее из-за тренировок — пальцы менее чувствительные, — произнёс я.

— Ты для этого гитару взял у Стёпы, чтобы мелкую моторику развивать?

— Творчество, Ань, оно облагораживает, — улыбнулся я.

Встав и взяв тарелки со стола, собрав их в кучу, собрался нести на мойку.

— Ты куда? — спросила Аня.

— Помою и пойду в цех увольняться.

— Отдай, я сама помою. Ещё бы мой мужчина в трусах по коридору не ходил с тарелками посуды, чтобы все сказали, что Аня о нём не заботится.

— О, точно, я же в трусах, — улыбнулся я.

Всё-таки дневной сон и ночной сон — это разные сны. Надо будет завести повязку для глаз, а пока буду класть на лицо свёрнутое в рулон полотенце. Аня вышла, забрав с собой посуду. А я, собравшись, побрёл в цех увольняться.

И каково же было моё удивление, когда я пришёл и, первым делом подойдя к Виктории Андреевне, сообщив ей новость, что увольняюсь, она сказала, что всё понимает, что здоровье дороже. Однако же, пройдясь по цеху, чтобы