Я – борец! 2 Назад в СССР - Макс Гудвин

— Рычаг локтя. И когда уходил от преследования кувырком назад, ногой, видимо, задел голову… — уклончиво рассказывал я.

— Видимо задел голову… случайно, значит, Саш, — протянул Игорь. — Ну да ладно, поговорим еще об этом.

Подойдя к моей комнате, я постучал.

— Эй, уходи, да! Спят все! — донеслось изнутри.

— Это кто? — спросил Игорь у меня.

— Армен из 205-й, — ответил я.

— А, юный святой Валентин, — что-то своё вспомнил Игорь.

— Армен, открывай, я скорую привёл! — повысил я голос, говоря в дверную щель.

Изнутри раздался скрип, и дверь отворилась. В проходе стоял Армен с ножом.

— Оружие на пол! — быстро скомандовал Игорь, убирая руку за спину и откидывая полу костюма.

— Это не оружие! Это засов! — запротестовал Армен, отстраняясь назад бросая нож.

— Нож, тот, который я у них изъял вчера, — пояснил я.

— Армен, иди сюда! — позвал его Игорь.

— А вы кто? — спросил Армен недоверчиво, делая шаг вперёд.

— Милиция в пальто! — улыбнулся Игорь и, беря Армена за плечо, тихо произнёс: — Иди в свою комнату и про случившееся — никому! Понял?

— Понял, — ответил Армен и засеменил по коридору прочь.

— Ну ёшкин кот, — поморщился Игорь, входя в комнату. — У тебя, Саш, тут всегда так воняло?

— Нет, не воняло, совсем, — ответил я.

— Ага… Петя, Петя, дураком был, дураком видимо и помрёшь. Ребята, забирайте! Шомпол и нож тоже!

— Я думал, он умер, — проговорил я, стоя и видя, как ребята в белом кладут на носилки Петра.

— Кто еще знает, что он тут? — спросил Игорь.

— Вова, Армен. Их двоих через окно провёл, — произнёс я.

— Понял. Парни, накройте ему лицо, вон простыня, — распорядился Игорь. — Простыню потом новую себе купишь. Тем более она мокрая. В общем, есть варианта два: либо проводим как самооборону, и Вову — в соучастники в покушении на убийство, а Армена — в свидетели; а можно тихо всё сделать.

— От чего это зависит? — спросил я.

— От количества свидетелей. Если никого не встретим по дороге вниз. Завтра займусь с утра этим, точнее уже сегодня, отселим от тебя этого каратиста. Хотя проще было бы тебе квартиру найти. Ладно, пойдём. Кровать заправь, дверь закрой. Окно оставь открытым, пусть проветрится.

Я исполнял указания: заправил кровать (на удивление, матрац был совсем сухой), открыл окно и, взяв сумку с формой, закрыл дверь комнаты на замок — будто ничего и не было. Меня слегка потряхивало. Я всё думал о том, увидит ли нас кто-либо, но, спускаясь вниз, так никого и не встретил.

— Замок багром ломал? — спросил у меня Игорь смотря на лежавший на полу замок с открытой дужкой.

— Да.

— Протри багор и повесь обратно.

Не спорив и совершив все требуемые манипуляции, я сел в «Волгу», которая стояла сразу за скорой. Садясь на пассажирское сиденье, я положил сумку себе на колени. А когда колонна из двух машин тронулась, Игорь произнёс:

— Интересное дело. Толя «Кусок» сказал, что никаких действий больше не будет. Значит, Петр и его брат планировали это вдвоем, самовольно. Херово. Теряет прапор авторитет, значит. Как бы у афганцев бунт в расположении не назрел… — как будто ничего не произошло, спросил у меня: — Саш, второй группе сегодня что давать будешь?

— Что? — переспросил я.

— Ха! Ты же и под обстрелом был, и урку обезоруживал, и с братвой Курской дрался, а тут-то что переволновался? — перезадал Игорь мне вопрос.

— Я у него пульс проверил, думал, убил, — ответил я.

— Неизвестно, что хуже, Саш. Там кости внутрь черепа вошли, может, травма мозга такая быть, что Петька отвоевался уже навсегда. Далее возможна лежачая палата и утки под задницей на пожизненное. Но ты зря своих врагов жалеешь, это проблема спортсменов. Вас убить хотят, а вы все полумеры используете и потом, как по Достоевскому, думаете: твари вы дрожащие или право имеете. Младшего лейтенанта помнишь, которого спас ты?

— Ну да, помню, — ответил я.

— Он как заговоренный твердил, что Березину сдаться раза пять предлагал. Чуть не умер, исполняя закон. А закон, Саша, это, конечно, важно, но если тебя, к примеру, урод этот бы убил, кто бы нас тогда тренировал? Ты с твоей методикой можешь нашу борьбу с преступностью на новый уровень вывести. Вслушайся, Саш. Ты с твоей методикой много жизней хороших людей спасешь. Мы и в твоих тренировках тебе поможем, ты и Сидорова своего победишь, победишь ты, а выиграют мы все!

— Вы и про Сидорова знаете? — удивился я.

— О, Моцарт, ты даже не представляешь, в какую игру ты влез с теми таблетками…

Глава 25

Швы и принятое «царство»

— А что с ними не то было? — спросил я.

— С ними-то всё хорошо. Знаешь, как они в Союз попали? — прищурившись спросил меня Игорь.

Вопрос был, конечно, интересный. В моём времени всё можно было продать и купить, а тут появление американских сильнодействующих препаратов вообще казалось чем-то немыслимым.

— Он же из США приехал… — предположил я.

— Да хоть из Нигерии, через аэропорт не смог бы провезти. Это, Саш, дипломатическая почта постаралась, а значит, что его отец не шибко-то против, чтобы сынок запрещёночку контрабандную кушал. А отец Сидорова у нас кто?

— Дипломат какой-то, — ответил я.

— Неплохо для общажного Шерлока… — похвалил он меня.

Так меня называл только Армен, когда я ему шантажистов сдал. Игорь и это знает. Значит, Армен, нет-нет да, пописывает в КГБ откровенные бумажки или просто поделился с кем-то про негодяев. Вряд ли, конечно. Значит, теперь я знаю хотя бы одного, кто точно информирует Контору о моих похождениях в общаге.

— Саш, есть такая служба, чья работа тоже опасна и трудна, но направлена на разведку и контрразведку. ГРУ называется, и папа Сидорова — самый настоящий её агент. Вот его сынок, конечно, дуралей, но в МГИМО он доучится, послужит офицером, а там его как бы случайно зачислят в штат этих прекрасных