Космонавт. Том 4 - Феликс Кресс

Отец молчал. Его взгляд был устремлён в пустоту. Он переваривал мои слова. Я видел, что теперь он полностью разделяет мои взгляды на ситуацию. Смерть Комарова — это не просто потеря космонавта. Это удар по престижу, по моральному духу, по всей программе. А ещё на кону стоял и ЕККП. Они только-только выбили финансирование, пообещали результат. А тут такой громкий провал в перспективе.

— Я тебя услышал, Сергей — глухо проговорил отец, не поворачиваясь ко мне. — Но в данном случае решение зависит не только от меня. Всё сложнее, чем кажется.

Мне в голову пришла ещё одна идея. Что, если к этому делу подключить не только отца, но и тех, кто будет летать на кораблях. То есть, космонавтов. Усилиями Сергея Павловича, каждый из них получил инженерное образование. Они должны разбираться во всех тонкостях, к тому же они знают, как ведёт себя машина на практике.

— Послушай, отец, — заговорил я, присаживаясь на кровать. — А что, если создать экстренную ревизионную комиссию?

Отец вскинул голову и непонимающе посмотрел на меня.

— Я имею в виду, что можно позвать не только инженеров, но и пилотов-испытателей. Они, как никто, знают, как работают машины на пределах. Пусть это будет небольшой, но независимый орган, который проведёт полную ревизию всех конструктивных особенностей парашютной системы, всех отчётов по испытаниям.

Говоря это, я всё больше убеждался, что такая комиссия при должных полномочиях, сможет на время притормозить проект и, кто знает, может, и без моих подсказок обнаружат все остальные проблемы. А потом они добьются внесений изменений, которые спасут «Союз-1» от катастрофы.

— Это интересная мысль, — сказал отец, отворачиваясь от окна. — По правде говоря, не ожидал, что разговор окажется настолько… Аргументированным. Ты в очередной раз сумел меня удивить. Но, — он горько усмехнулся, — докладывать наверх о возможном срыве графика… Это задачка со звёздочкой. Это будет удар по мне лично и по ЕККП в целом.

— Цена этого срыва — не только перенос сроков, но и гибель человека, отец. Сроки можно наверстать, а жизнь — нет. Ты сам учил меня, что нет ничего дороже точного расчёта и безопасности. Особенно в воздухе. А в космосе — тем более. Если запуск не отложить, тогда это точно повлияет на всех. Смерть Комарова — вот что будет стоить нам всего. И престижа, и доверия, и Луны. Я в этом твёрдо убеждён.

Когда я закончил, отец коротко посмотрел на меня. Да, он выглядел уставшим, но в его глазах, наконец-то, загорелся огонь упрямства. Мы оба молчали. Всё, что я хотел сказать отцу, я сказал. Поэтому я решил, что лучше оставить его сейчас наедине со своими мыслями. Пусть подумает, взвесит всё. Сейчас уже давить на него нельзя, иначе мы скатимся в банальную ссору.

— Мне нужно… пройтись, — бросил я, направляясь к двери. Отец лишь кивнул и снова отвернулся к окну.

Выйдя в коридор, я практически нос к носу столкнулся с Олегом и Колей, которые с непередаваемыми выражениями на лицах уставились на меня. Видимо, наш разговор с отцом был слышен за дверью. Ну и ладно. Я прошёл мимо них, кивнув им.

Мне тоже нужно было побыть одному, переварить всё. Разговор с отцом отнял у меня немало сил. Свою миссию я выполнил, и теперь всё зависело от отца и его желания пойти против руководства.

Глава 17

Москва.

Комплекс зданий на 1-й Останкинской улице.

ЕККП. 1967 год.

— Мы обосрёмся! — не выдержав, обычно сдержанный Василий Громов выкрикнул эту фразу и с размаху шлёпнул ладонями по столу.

— Не шлёпай мне тут, не шлёпай! — гневно взревел Керим Керимов и тоже вскочил со своего кресла. Он упёрся ладонями о стол, и их взгляды схлестнулись в безмолвном поединке.

Глушко после слов Громова поджал губы, демонстрируя явное неодобрение такой вспыльчивости. Королёв, сидевший чуть в стороне, беззвучно хмыкнул. Друга своего он знал, поэтому и не удивился этой вспышке. Остальные присутствующие на совещании предпочли сделать вид, будто они увлечены изучением узоров на деревянной столешнице.

Ожесточённый спор в кабинете начальника Единого Комитета по Космическим Программам шёл уже больше часа. А всё началось больше месяца назад. Тогда, во время разговора с сыном, Василий Громов хоть и спорил с ним, но доводы были слишком убедительными, чтобы проигнорировать их. Поэтому он лично провёл инспекцию и обнаружил проблему, о которой говорил сын.

После этого он выступил с инициативой о создании небольшой независимой комиссии, которая состояла из некоторых профессоров, которые преподавали в различных вузах, как военных, так и технических, и нескольких научных сотрудников, в числе которых был и Феоктистов. Инициатива не встретила одобрения и понимания, но после пары-тройки словесных баталий, в которых Громова поддержали Королёв и Каманин, начальство уступило.

И вот теперь Василий Громов выступил с новым предложением — отложить запуск «Союза-1». На этот раз начальство в лице Керима Аббас-Алиевича воспротивилось такой инициативе не на шутку.

— Испытание гарантированно будет провалено, — процедил Василий Громов, упрямо глядя в глаза Кериму Керимову. — Мы не только потеряем космонавта и аппарат, но и на весь мир заявим о своей несостоятельности. Это отдалит нас ещё на несколько шагов в гонке.

— У американцев уже «Сатурн-5» есть! — вспылил Керимов, с силой ударяя ладонью по столу. — Они уже вплотную приблизились к Луне. Ещё немного и шагнут на её поверхность, пока мы тут со своими «Союзами» с 1962 года разбираемся! У нас два года не было полётов в космос, Вася! Ты это понимаешь?

— Ага, у них это всё есть — запальчиво согласился Громов. — Но, что в итоге? Вы не хуже меня знаете, о последних событиях. Они втемяшили себе в голову, что «Аполлон» и «Сатурн-5» обеспечили им первенство в стремлении к Луне, и решили форсировать лунную программу. Поспешность всегда приводила и приводит к печальным последствиям.

Он сделал паузу, чтобы перевести дух. В кабинете послышался шелест одежды и поскрипывание стульев. Каждый из присутствующих прекрасно знал, о чём пойдёт речь.

— Астронавты Гриссом, Уайт и Чаффи стали первыми жертвами освоения космоса, — с горечью продолжил Василий Громов. — Американцы часто и много писали о наших космонавтах, якобы погибших в космических полётах. Но судьба распорядилась иначе, и первыми погибли их астронавты. Да ещё как? На земле, в окружении множества людей, которые ничего не успели сделать.

Керим Аббас-Алиевич молчал. На это у него не нашлось возражений. Совсем недавно стали известны все подробности пожара, который унёс жизни трёх астронавтов.