Космонавт. Том 4 - Феликс Кресс

Все ошарашенно замолкли, больше никто не смеялся. Все переводили недоумевающие взгляды друг на друга, не зная, что сказать. Даже Василий Громов был удивлён, потому что не знал ни о солнечных батареях для «Союза», ни о стендовых испытаниях, которые курировал Глушко.

И вот в этой полнейшей тишине послышался негромкий, но отчётливый смешок. Все разом повернулись на звук. Смеялся начальник безопасности ЕККП Александр Арнольдович Ершов, который всё это время сидел тихонечко в уголочке и в беседе не участвовал. Да так незаметно сидел, что о его присутствии многие успели позабыть. Он выставил руки перед собой и с весёлыми бесенятами в глазах проговорил:

— Прошу прощения за то, что прервал вашу дискуссию. Продолжайте, пожалуйста.

— А что вас так рассмешило, товарищ Ершов? — хмуро полюбопытствовал Керим Аббас-Алиевич.

Ершов прекратил смеяться и мгновенно посерьёзнел. Он встал со своего места и неспешно подошёл к столу. В тишине кабинета его шаги эхом отдавались от стен. Сев вместе с остальными, он поставил руки на стол, сцепил пальцы в замок и проговорил:

— Ничего смешного в этой ситуации нет. Но я давно знаком с Сергеем. Интересный молодой человек. Целеустремлённый, любознательный и очень… инициативный. Не удивлён, что он проявил себя и сейчас. Это и позабавило меня. Но у меня есть и хорошие новости, коллеги.

Он перевёл взгляд на Меньшикова и сухо продолжил:

— Мы не стояли в стороне и провели свою проверку. В ходе которой выяснили очень любопытные детали. — Он посмотрел на Керимова, и на его лице появилась лёгкая улыбка. — После того как наверху узнают о них, вас ещё и наградить могут. К тому же… — Ершов глянул на часы, потом снова уставился на Меньшикова, и его улыбка стала шире и холоднее. — Прямо сейчас мы выиграли несколько лет, а может, и больше, в гонке, практически уравняв шансы на победу в лунной программе.

Пока он говорил, лицо Меньшикова становилось всё белее, а после последней фразы тому стало явно очень неуютно в кабинете. Он отвёл взгляд, стараясь не встречаться ни с кем глазами, в то время как остальные присутствующие с возросшим интересом смотрели на Ершова, не замечая перемен в поведении коллеги.

* * *

Air Products and Chemicals, Inc.

Уэст-Палм-Бич (West Palm Beach), штат Флорида. 1967 год.

Роберт Уилсон шёл по коридорам завода с неизменной улыбкой на лице. Но сегодняшнее утро всё же было особенным.

— Доброе утро, Боб! — окликнул его техник из соседнего отдела. — Как настроение?

— Прекрасно, просто прекрасно, — Роберт широко улыбнулся, замедляя шаг. — Слышал, у тебя жена на днях родила? Поздравляю!

— Спасибо, — коллега сиял от счастья. — Мальчик, чуть больше семи с половиной фунтов. Рост двадцать один дюйм!

— Ого, какой здоровяк! Это же замечательно. Обязательно зайди как-нибудь в гости. Отметим пинтой другой пива, покажешь фотографии.

Пройдя дальше, Роберт остановился у кабинета начальника смены.

— Марта, как твоя мать? — спросил он у симпатичной секретарши. — В прошлый раз ты говорила, что у неё давление подскакивает.

— Спасибо, что спросил, Роберт, — улыбнулась она, растроганная вниманием. — Врач выписал новый рецепт, вроде помогает.

— Рад слышать. Передавай ей привет.

Роберт Уилсон был в очень приподнятом настроении. Ведь сегодня должно было случиться то, чего он ждал большую часть своей жизни.

Его история началась в 1937 году в маленькой деревушке. Родителей он помнил плохо — они погибли в первые дни войны. Мальчика определили в детский дом, где он провёл всё детство. Это был обычный приют, каких в то время было немало, но воспитатели сразу заметили неординарные способности ребёнка. Он с лёгкостью схватывал новые знания, проявлял особый интерес к технике и точным наукам.

В конце концов, когда он вырос, его заметили. Вербовщики из разведки искали именно таких: умных, амбициозных, без семейных связей. Предложение служить Родине в особых условиях он принял без колебаний. Это был шанс по-настоящему послужить стране и изменить свою жизнь.

Его интенсивная подготовка заняла пять лет. Под вымышленным именем Роберта Уилсона — американского сироты, чьи родители погибли в автокатастрофе — он погрузился в изучение всего, что могло пригодиться: от тонкостей американского быта и культуры до основ ракетостроения. Благодаря острому уму и предрасположенности к изучению языков, он быстро выучил английский и к концу пятого года обучения говорил на нём чисто, без акцента.

Для него придумали безупречную легенду и подготовили все необходимые документы, свидетельства и даже фотографии «родителей». Всё было продумано до мелочей. А потом его переправили в США. Там он поступил в технический колледж, где продолжил изучать инженерию, специально делая акцент на ракетостроении.

Ну а в 1965 году Роберт Уилсон устроился на работу в компанию «Air Products» на завод в Уэст-Палм-Бич, который являлся главным поставщиком сжиженного водорода для NASA.

Система безопасности хоть и проверяла его, но не так тщательно, как государственные структуры. Да и биография была безупречной: скромный, трудолюбивый, без семьи и подозрительных связей, вся жизнь которого была как на ладони.

Все эти годы он жил, как обычный человек, но всегда помнил, что придёт день, когда он понадобится своей стране.

И вот, в феврале 1967 года поступил сигнал. Пришло время сделать то, к чему его готовили столько лет.

Роберт посмотрел на часы — 16:30. Пора начинать.

Он спустился в цех криогенного ожижения, где производился сверхохлаждённый водород для заправки «Сатурна-5». Его пропуск давал доступ ко всем технологическим линиям. За два года безупречной работы он заслужил полное доверие и расположил к себе всех коллег без исключения.

— Привет, Том, — кивнул он охраннику на проходной. — Сегодня до скольких?

— До восьми, — устало прогундел Том. — Опять засидишься?

— Надо дописать отчёт по проверке компрессорной секции, — с улыбкой пожал плечами Роберт. — Хочу к утру всё сдать.

— У-у. Сочувствую тебе, друг. Удачи, — охранник, зевнув, махнул рукой.

Роберт прошёл в зону основного технологического цикла. Здесь гигантские турбодетандеры сжижали водород, готовя его к отгрузке на мыс Канаверал. Воздух гудел от работы компрессоров, а холод от криомагистралей ощущался даже сквозь теплоизоляцию.

Он подождал, пока дневная смена технологов покинет помещение, и, наконец, остался один. Времени было в обрез — скоро должна была заступить вечерняя группа.

В 18:45, убедившись, что в цеху никого нет, Роберт Уилсон приступил к работе. Действовал он быстро, уверенно, но без суеты. Он подошёл к панели управления системой контроля давления в криогенных накопителях.

Сначала аккуратно снял защитную крышку с датчика давления на главной линии подачи в цистерны. Это был критически важный узел, отвечавший за безопасность всего участка. Изменил калибровку датчика, сместив рабочий диапазон на показатель, значительно