Сирийский рубеж - Михаил Дорин

В зеркале заднего вида я увидел взрыв на земле. А обломки сирийского Ми-24 продолжали гореть на земле.

Аэродром уже был в огне и дыму, но противник продолжал сопротивляться. В лесополосе то и дело возникали установки «Чапарэль». С крыш зданий периодически были обстрелы из ПЗРК или крупнокалиберных пулемётов.

Прохожу над ангаром и вижу, как к нему бегут бойцы. Начинают отстреливаться, пытаясь нанести нам хоть какой-то урон.

— 3-й, ангар рядом со стоянкой. Видел пехоту там, — произнёс я.

— Понял, — ответил мне Занин.

Только мы пролетели над ангаром, как Ваня выпустил по нему несколько НАРов. Тут же в здании начался пожар, а из ворот начали выползать люди.

— С вышки стреляют! С вышки стреляют! — вышел кто-то в эфир.

Командно-диспетчерский пункт сейчас слева от меня. Я дал правую педаль и начал двигаться боком. Вертолёт быстро развернуло. Да так, что у меня чуть шея не хрустнула.

— А мы их вот так! — отвечаю Иннокентию по внутренней связи.

Нажимаю гашетку, и пушка вновь начинает разбивать укрепление.

— Командир, близко! — крикнул по внутренней связи Кеша, переживая, что мы рядом с КДП и можем сейчас в него войти.

Тот самый полёт боком, на который способен Ми-28. Сейчас, когда нужен был резкий разворот, этот манёвр пригодился. Мы просто прошли недалеко от вышки и расстреляли её верхний этаж.

— А так можно было? — усомнился в манёвре Кеша.

— Этот вертолёт и не такое может, — объяснил я, выравниваясь по курсу.

Я бросил взгляд на часы. Оставалось пару минут до появления группы десантирования.

— 2-й, вижу цель. «Коробочка» на подъездной дороге, — сказал я в эфир, выходя на боевой курс.

Начали заход на цель с Заниным.

— Аппаратура в работе. Цель… вижу. Марка на цели! — произнёс Кеша.

— Пуск!

Ракета сорвалась с пилона. Воспринималось всё так же медленно, как и с эффектом Матрицы. Видно каждый виток ракеты. Как она встаёт на нужный курс, как отбрасывает дымный след и как огненным шаром впивается в башню танка.

Из дымного облака взрыва летят обломки брони и изувеченный станковый пулемёт.

Со стороны города Цфат уже потянулись колонны техники, которые готовились оборонять аэродром. Но их уже разбирала пара Ми-24.

Всего шесть минут длится наш бой с местными войсками. То и дело приходится уходить от вновь появившихся расчётов крупнокалиберных пулемётов или пусков ракет ПЗРК.

— Командир, у нас остаток для возврата предельный.

— Значит сядем в пустыне. Чем больше уничтожим ПВО, тем меньше десанта погибнет, — объяснил я.

— Понял, работаем, — решительно заявил Кеша.

В эфире начал кто-то пробиваться, называя мой позывной. Но я продолжал выполнять проход за проходом над полосой. Огневые точки возникали по всему периметру аэродрома, но уже минуту, как не было пусков ПЗРК.

— 101-й, 901-му.

— 101-й, на связи.

И это был позывной командира вертолёта не из моей группы. Развернувшись над полосой, я увидел приближающуюся армаду.

— 101-й, 901-му, на связь, — услышал я повторно запрос в эфире на ломанном русском языке.

Это был старший группы десантирования. А именно, сирийский главком ВВС.

— Ответил.

— Идём первой группой. Как обстановка?

— Полоса для посадки готова, — объявил я в эфир.

— Понял! Начинаю высадку, — произнёс сирийский главком.

«Начало положено» — подумал я и вытер взмокшее от пота лицо.

Глава 27

Дыма над аэродромом становилось всё больше. Чёрные клубы, всходившие из-за сопок, скрывали истинный масштаб потерь противника. В лесопосадках ещё догорали позиции средств ПВО противника, а на стоянке авиационной техники так и остались стоять не взлетевшие «Кобры» и один «здоровяк» СН-47 «Чинук».

— 2-й, ухожу влево, — произнёс я в эфир, подсказывая Занину начало моего следующего манёвра.

Вертолёт послушно «шёл» вслед за отклонением ручки управления. За величиной крена на столь малой высоте никогда не следишь. Смотришь, только чтоб лопасти не задели поверхность торца полосы.

— Справа пулемёт. Атакую! — докладывает Вася Занин.

Только я вышел из разворота, как мой ведомый отработал из пушки по наземной цели в районе приводного радиомаяка. Очередь из 2А42 в носовой части не оставила шансов расчёту, огрызнувшемуся в сторону пролетевшего над ним экипажа сирийского Ми-24.

— Готов. Ухожу к забору, — доложил Занин, не меняя курса.

Выполнил очередной пролёт над торцом полосы для успокоения. Высадки уже ничего не должно помешать.

— 101-й, 901-му, минута до посадки первого.

По моим расчётам, нашей группе пора уже уходить на аэродром посадки. Проверив топливомер, я уже не видел возможности продолжать виражировать над Рош-Пинна. Если, конечно, кроме нас некому было бы прикрыть группу.

Но у десантной группы прикрытие было своё.

— Понял, готовы на обратный, — запросил я.

— 101-й, заканчивайте. Полосу наблюдаем. Готовы сами работать, — молодцевато объявил в эфир сирийский главком ВВС.

Я дал команду в эфир всей группе взять курс на обратный путь. Но тут очередная напасть.

— Саныч не разойдёмся, — запереживал Кеша.

И было отчего. Группа десантирования «пёрла» напрямую, не меняя курса. Уйти нам влево было уже нельзя — периметр аэродрома начали занимать сирийские Ми-24.

Спикировать вниз нереально, а вверх не успеем.

Дистанция между нами была предельно малая, времени на принятие решения не было от слова совсем. И у ближайшего к нам Ми-8 инстинкт самосохранения затупился окончательно.

Я уже видел, как в его блистере отсвечивается солнце.

— 8-ка по курсу. Повторяй за мной. Ручку вправо, разойдёмся левыми… паашли! — скомандовал я в эфир и отвернул вертолёт.

Наш Ми-28 начал «валиться» вправо. Лопасти вот-вот должны были уже подстричь зелёную траву или пробить забор аэродрома.

Вертолёт начало трясти, а сам я уже почти лежал на двери кабины.

Вижу, как в зеркале заднего вида Занин отвернул вслед за мной. А за ним отворот пошли выполнять остальные. Несколько секунд спустя я выровнял вертолёт.

Десантная группа осталась в стороне, а впереди уже была видна гладь Тивериадского озера.

— Это мы типа «ножницы» сделали? — спросил Кеша, когда я выровнял вертолёт уже за территорией лётного поля.

На высоте 10 метров и количеством в несколько десятков вертолётов — большие «ножницы» получились. Почти кустарниковый секатор.

— Предлагаешь такой манёвр включить в пилотаж на вертолёте?

— Нет. Я бы сейчас поел, командир. И… пописал бы.

Полёт проходил спокойно. Маршрут мы слегка изменили, чтобы не нарваться на засаду противника.