Сирийский рубеж - Михаил Дорин

АН-1 продолжал следовать вдоль колонны, завлекая меня в ловушку. Ваня Зелин тоже не отставал, пытаясь зайти в бок второму вертолёту противника.

Мы с ним снова отошли на дальнюю дистанцию и начали заходить на цель.

— 4-й, работаем новыми «сигарами», — дал я команду Зелину.

— Понял. К работе… готов.

Мой замысел состоял в том, что по две ракеты увеличенной дальности у нас есть. Можно попробовать отработать с максимального расстояния.

— Наблюдаю. Пока ПР не горит, — доложил Кеша.

Вертолёты противника так и продолжали кружить над местом остановки колонны. Дальше ей пройти пока возможности нет. Взорванный головной танк уже перекрыл им проход по мосту.

— Дальность 9.1… 8.9… 8.8. Не горит, — возмутился Иннокентий.

Что-то не так с ракетой. Уже должна захватить цель. Заявленная дальность была 10 километров.

Счётчик дальности продолжал уменьшаться, а столь желанной надписи ПР на индикаторе лобового стекла всё не было. Уже и «Кобры» начали закладывать вираж, чтобы выйти нам в лоб.

И тут прозвучал столь желанный пронзительный сигнал в наушниках.

— Пуск! 8.0… 7.8… — отсчитывал дальность до цели Кеша.

Следом пустил ракету и Зелин.

Лететь нашим «Атакам» совсем ничего, но эти секунды сейчас растянулись на минуты. Даже дышать перестаёшь в такие моменты.

То что «Кобрам» ракеты не перехватить это очевидно. А вот по нам открыть огонь они успеют.

— Давай-давай… Есть! — громко доложил Кеша, и я отвернул вертолёт влево.

Уходя в сторону, заметил пуск по нам ракет, но с максимальной дальности это не сработает. А вот у нас теперь есть шанс.

Одна из «Кобр» начала отворачивать назад, подставляя мне левый борт. А вторая отвернула влево и устремилась к сопкам.

— Справа захожу, — произнёс я, пока Ваня Зелин нырял вниз и выныривал уже на хвосте израильского АН-1.

Пилот «Кобры», который был напротив меня, поздно понял, что совершил ошибку. Начал уходить вниз, поднимая воздушным потоком несущего винта песок с поверхности.

— Дальность… 4. Цель в захвате. Пуск! — произнёс Кеша, пустив одну из ракет по вертолёту.

Ракета с глухим звуком вышла из пусковой трубы.

Несмотря на пустынный камуфляж Кобры и поднятую пыль, несущий винт был виден. Иннокентий держал прицельную марку плотно на вертолёте противника. Оставались считанные секунды до поражения.

Пилот «Кобры» начала отстреливать ловушки и разворачиваться, пытаясь спрятаться, но местность вокруг равнинная. Обзору моего оператора ничего не мешало.

— Попадание, — спокойно сказал Иннокентий.

Ракета попала в борт выше крыла, и вертолёт АН-1 исчез в облаке огня. Обломки упали на землю. Шансов выжить у экипажа не было.

— Нормально, — сказал я про себя, смахнув каплю пота с кончика носа.

С ходу нанесли ещё один удар по колонне, пока Зелин прогонял вторую «Кобру».

— Вышел из боя, — сказал Ваня, тяжело выдохнув.

Осталось доработать по технике и можно возвращаться. Выполнили ещё один заход на цель. Две самоходных артиллерийских установки были уничтожены.

Дальше активизировались операторы с комплексами «Стингер». Они выполнили пару пусков, но в такой динамике, температуре и запылённости эффективность ракет не дальше 1.5 километров.

Ещё у нас в работе были экранно-выхлопные устройства. Да и Кеша, и Керимов успевали выполнять отстрелы тепловых ловушек.

Но были ещё и другие ракеты. На М113 стояли комплексы ТОУ. Вот они-то и начали в нас лететь.

— Коробочка в захвате. Марка на цели, — доложил Кеша, захватив один из М113.

— Пуск, — разрешил я.

И вновь прямое попадание. Отвернув от колонны и выстрелив ловушки, я уже начал понимать, что задача выполнена.

— 4-й, конец задания, — дал я команду Зелину, оценивая состояние техники противника.

Артиллерия была выведена из строя, проход через мост заблокирован, а большая часть личного состава потеряла боевые машины для передвижения. Эта колонна уже точно никуда не дойдёт.

Но я так и не услышал доклад от Вани Зелина.

— 4-й, 1-му на связь, — запросил я, оглядываясь по сторонам.

— П… поонял. Я подбит, — нервно доложил Иван.

— 7-й, 101-му, готовься забирать, — дал я команду сирийскому экипажу Ми-8.

Ответа не последовало.

— Ло…тор… не в работе. К нам… — сквозь помехи пробивался голос Занина.

Вертолёт моего ведомого Ивана Зелина следовал в сторону южной части буферной зоны. Из правого двигателя шёл серый дым, но Ми-28 Ивана и Шамиля медленно следовал из района работы.

— 2-й, 1-му, на связь, — запросил я Василия Занина.

Но и здесь всё тихо. А Зелин всё замедляется.

— Дотянешь? — спросил я, отклоняя ручку от себя и следуя к ведомому, чтобы прикрыть его.

— В редуктор попали. Иду на вынужденную. Надо нас… подбирать, — ответил Зелин, который сейчас работал в поте лица в кабине.

Пока я догнал Ивана, он уже снизился к земле, подняв огромное облако пыли.

— Покидаю вертолёт, — доложил он.

— Понял. 7-й, 101-му на связь, — повторно запросил я экипаж ПСО.

И тут из-за сопки показался горящий Ми-8. От него в стороне летели два АН-64 «Апач». Наш вертолёт ПСО крутило во все стороны, и он быстро снижался. У них прямо по курсу была сопка.

Шансов у ребят не было. Вертолёт рухнул. От удара произошёл взрыв и вверх взвился огненный столб.

Но два Апача продолжали следовать в район посадки Ми-28.

— Атакую, — произнёс я, стреляя из пушки по первому вертолёту.

Хоть дальность и была большой. Снаряды не достали до ближайшего АН-64.

Следом летел и третий «Апач». За ним следовал и вертолёт Занина, который пытался атаковать противника и управляемыми ракетами, и огнём из пушки.

— Кеша, наводись! И атакуй! — громко сказал я.

Нельзя подпустить эту пару к севшим на вынужденную Зелину и Керимову. На индикаторе лобового стекла моментально высветилась зона встреливания. Я развернул вертолёт и вышел в левый борт первому Апачу.

Дальность почти 4 километра. Уйти Апачу будет сложно. А если и сможет, то не подойдёт близко к нашему Ми-28.

— Пуск! — самостоятельно пустил ракету Кеша.

«Атака» устремилась к цели, но АН-64 смог выполнить манёвр и скрыться за сопкой. Второй устремился следом.

И тут в зеркале заднего вида я увидел ещё один. Такой же Апач, как и все. Только он на предельной дальности стрельбы из пушки.

— 1й, за тобой. Маневрируй! — подсказал мне Занин.

Тянуть вертолёт вверх нельзя, а вправо не успею. Только влево и вниз.

Опустил нос и продолжил разворот. Дыхание стало чаще,