На Литовской земле - Борис Владимирович Сапожников

голову ударом палаша. Ещё двое едва держатся в сёдлах из-за полученных ранений, но пока храбрятся, дерутся на голой силе воли, как и я. Надолго ли их хватит — кто же знает. Корпулентный Кшиштоф Радзивилл не гляди, что на десять лет меня старше, а рубится как юнец. Тяжёлый и длинный концеж в его руках пляшет, словно лёгкая рапира, и почти каждый его выпад заканчивается для врага смертельным уколом. Не выдерживают сильных выпадов, что Кшиштоф каким-то чужом умудряется делать в седле, ни прочные кирасы, ни крепкие шлемы. Гусары наседали на него, как и на меня, но мы держались, словно пара скал в кипящем море. Быть может, как и у стен Москвы, в селе Коломенском, на нас двоих и держалась вся оборона. Пока мы рубимся, пока нас не свалил враг, остальные сражаются, не пытаются вырваться из боя, сбежать, пока кони их ещё не валятся с ног от усталости. Наверное, были и такие, да только, когда рубишься в окружении, шансов прорваться почти нет.

* * *

Как выяснилось уже после боя всех спас командир конных аркебузиров. Пётр Леонард Мелешко-Мелешкевич командовал у Острожского панцирной хоругвью, однако показал такой талант к стрельбе из аркебузы с седла, что его тут же поставили руководить аркебузирами. Как и все панцирники Мелешко-Мелешкевич был из худородной шляхты, кому всем семейством собирали деньги на коня, а справу подчас приходилось доставать из дедовских сундуков. Однако Мелешко быстро проявил себя умелым офицером и очень скоро уже сам собирал таких же как он малоземельных шляхтичей по листу пшиповедну. Не растерялся он и когда на панцирников, прикрывавших его конных аркебузиров, ударили гусары Вишневецкого.

— Всем назад! — закричал он, вскидывая руку с недозаряженой аркебузой. — Трубач, сигнал все за мной!

И опережая разбитых панцирников конные аркебузиры убрались с линии атаки гусар в полном порядке. Пройдя по широкому кругу, Мелешко-Мелешкевич остановил своих людей, пропуская мимо отступающих как раз без порядка панцирников. До них ему дела не было. Сейчас у него появился шанс спасти всех, и он его упускать не намерен.

Мелешко-Мелешкевич сумел сохранить порядок среди своих аркебузиров и остановил хоругвь в двух десятках конских шагов он дерущихся в окружении гусар, которых возглавлял молодой Ян Ежи Радзивилл.

— Аркебузы заряжай! — приказал он, и сам взялся перезаряжать оружие, ссыпав прежде затравочный порох с полки. Слишком уж сильно махал он своей аркебузой, тот мог и просыпаться сам, а значит в нужный момент оружие даст осечку. Конечно, аркебуза его и так подводила через два выстрела на третий, но увеличивать шанс осечки хорунжий не хотел. — Шагом, — когда все закончили заряжать оружие и вахмистры доложили Мелешко, отдал следующий приказ он, — вперёд.

Хоругвь прошла шагов буквально десяток шагов, отделявший её от баталии, где дрались и умирали гусары Радзивилла, где рубился насмерть сам провозглашённый Острожским великий князь Литовский.

— Аркебузы к плечу! — скомандовал Мелешко. — Все разом… Огня!

Выстроившиеся двумя шеренгами конные аркебузиры дали слитный залп прямо в тыл окружившим гусар Радзивилла гусарам Вишневецкого. С идеального расстояния, не опасаясь попасть в кого-то из своих. И залп этот стал спасением для гибнущей кавалерии мятежников. Десятки пуль выбивали из сёдел ничего не подозревающих гусар хоругви Вишневецкого. Самые неудачливые валились под ноги коням. Те же, чьи доспехи выдерживали попадание аркебузной пули, мешкали, не понимая, что происходит, и почти всегда это заканчивалось для них плачевно.

— Перезаряжай! — надсаживая голос, закричал Мелешко.

Надо успеть дать второй залп, покуда враг не опомнился, а после — дай бог коням ноги! Но без второго залпа он своих людей не уведёт. И его конные аркебузиры не подвели — прежде чем враг понял, откуда и кто по нему стреляет, все вахмистры доложили, что аркебузы заряжены.

— Все разом! — радуясь выучке своих людей, выкрикнул команду Мелешко. — Огня!

Снова две шеренги дали слитный залп, какого не ожидаешь от конников, обыкновенно палящих вразнобой. Снова десятки пуль прошлись свинцовой метлой по гусарам Вишневецкого. И на сей раз те не собирались оставлять врага безнаказанным.

Без команды от основной баталии отделился клин гусар. Всадники бросили своих аргамаков, до того плясавших на пятачке, в галоп, занеся для удара окровавленные концежи. Мало кто из них не успел уже схлестнуться с литовскими гусарами и не обагрил своё оружие вражьей кровью. Вот только принимать их удар Мелешко-Мелешкевич не собирался, отлично понимая, не выдержат его конные аркебузиры натиска даже уставших после жестокой рубки гусар.

— Все разом! — скомандовал он, отпуская аркебузу и та повисла на коротком панталере,[1] никуда не денется. — Назад! Галопом!

И две шеренги всадников развернули коней и кинули их в галоп, уходя от спешащих отомстить за павших товарищей и расквитаться за собственную растерянность гусар.

Но их было кому встретить. Навстречу отступавшим безо всякого порядка панцирным казакам вылетел на коне князь Януш Радзивилл с небольшой свитой драбантов.

— Стоять! — громовым голосом прокричал он, вскинув над головой руки. — Там гибнут ваши товарищи! — Он указал на поле боя. — Там решается судьба Отчизны! А вы бежите, как трусы! Вперёд! — выкрикнул он ещё громче, хотя казалось это просто невозможно. — Кто последует нынче за мной, тот смоет позор с себя кровью! Вперёд!

И он дал своему аргамаку шпоры, бросая его прямо на несущихся на него панцирников. Драбанты последовали за ним с обнажёнными палашами. Личным примером князю удалось увлечь за собой большую часть отступавших панцирников. Они промчались мимо вовремя расступившихся конных аркебузиров Мелешко-Мелешкевича, и ударили прямо навстречу преследовавшим их гусарам. Схватка была жестокой, но короткой. Гусар было слишком мало, чтобы принять удар, и пускай они дорого продали свои жизни, надолго задержать атаку Радзивилла не смогли. А следом набравшие скорость и поверившие в свою звезду панцирные казаки врезались в главную баталию.

[1]Панталер, бандальер (от нем. Band — «лента, тесьма») — перевязь через плечо, предназначенная для крепления аркебузы, позднее штуцера, карабина, мушкетона (тромблона) или лядунки (патронной сумки), являлась элементом снаряжения изготавливалась из кожи и имела крепления (зацепы, крюки) для огнестрельного оружия и коробки (лядунка) для боеприпасов

* * *

Не только Мелешко-Мелешкевич отличился в тот день, но и дубоголовый командир рейтар, могучий Лонгин Козиглова герба Зервикаптур. Его рейтары в упорной и жестокой схватке сумели смять и рассеять панцирных казаков Вишневецкого, когда ему навстречу устремились всадники посполитого рушения, он принял удар и вступил с ними в бой. Его рейтары были вымотаны долгой рубкой с панцирными казаками, однако у их командира не возникло в голове и мысли отступить. Он только приказал всем перезарядить пистолеты и они