Сын Моржа и Куницы - Елисей Дым

— На! — седой жестом фокусника достал из воздуха эскимо.

— С-с-сволочь, — констатировала рыжая и цапнула хрустящий пакетик. — Заставил девушку переживать, а мороженка-то была!

Мороженка была, но кончилась быстро. Кусь! И всё.

А когда лакомства заканчиваются, в голову женщины приходят всякие мысли.

Вот как сейчас.

— Так, вот чо. Не нравится мне ситуация, мутная слишком. Почему Моржи не в своём клановом доме встречаются? Чего-то они скрывают, а прилетит нам. И вот я подумала… Как тебя тогда звали, десять лет назад?

— Это когда? — у седого заскребло под ложечкой. — Меня всегда Мелвигом звали!

— Не, не, не! Помнишь дело Большого Ежа?

Большого Ежа наёмник помнил, хотя с удовольствием забыл бы.

— Нет! Не было никаких Ежей.

— Поздно, я уже вспомнила. Дельце вышло громкое, а напарники Ежа за эти годы того, закончились. Смекаешь?

— Кажется, ты тянешь нас в авантюру, вот что я смекаю.

— Да чего может пойти не так? Короче, с этого момента ты опять Путята… как же тебя там… Супыч? Кашевич? Нет, Борщевич!

— Отстань, идиотка!

— Не, не, я ж сказала — вспомнила. Поздно. Будем тебе новую-старую личность лепить.

— Да зачем, во имя Первоклыка?!

— Если какая-то задница случится, пусть это всё упадёт на фальшивую личность. Пусть, если что, слухи пойдут про Путяту, а не Мелвига. Рейтинг сохранишь, а если вдруг ватагу соберём, тебе же её лицом быть. Короче, тогда хорошо сработало, в этот раз не хуже будет. Пригодится новое имя, потом спасибо скажешь. Два спасибо и пломбир.

— Давай лучше ещё мороженое куплю?

— Давай! Эскимо от Путяты — прекрасный подарок грустной девушке.

Новоназванный наёмник спрыгнул с качелей и побрёл к киоску.

К счастью, Куней сжалилась и мороженка оказалась последней. Да и настроение рыжей качнулось в сторону дела. Сытая и довольная, согласилась с мыслью, что Москву посмотрела, обнюхала и даже на качелях обкатала. Москва стоит, и пора бы заняться зашибанием золотого кругляка.

Наемники вернулись в казённого вида трёхэтажку, переделанную в дешёвый хостел, куда по совету знакомца из Круга наёмников вчера заселились. Забрали вещи, рассчитались за постой и двинулись на встречу с заказчиком.

От Свиблово до Курского вокзала — совсем немного. В метро привычно показали паспорта. И не прошло получаса, как стояли у пригородных касс. Седой купил в автомате билеты, а рыжая зацепилась взглядом за табло с маршрутами.

— Что-то не вижу я Обираловку, — и уставилась на седого так, будто лично он и виновен в пропаже.

Мелвиг пожал плечами. Ему в Круге показали карту и выдали маячок, он запомнил маршрут. Девять станций по железной дороге. И налево.

— Да что мне, названия запоминать? Они ж постоянно меняются.

Седой смутно припоминал, что Обираловка была по этой ветке дороги, но как далеко?

— Давно уже переименовали, — бросила пять копеек стоявшая рядом старушка. — Как бы не в тридцатом годе! Железнодорожным назвали. Да, поди, лет через десять ещё куда переименуют.

Рыжая покивала и поджала губы.

Вот что в людях-простецах плохо, никакущей в них стабильности! Тявкнуть не успеешь, а уже всё поменялось. И что, по новой привыкать? А с другой стороны, это же и хорошо! Заскучать не выйдет.

— Идём! — позвал её бывший и будущий напарник. — Вон, состав подали.

Загрузились и поехали.

Не доезжая одного перегона, поезд плотно встал.

Куней высунулась из окна, присмотрелась и сплюнула. Выскочила в тамбур, раздвинув сначала левые двери, потом правые.

Из большого чёрного портала возникшего слева, за железнодорожным полотном, выползла здоровенная, метров в пятьдесят, змея с кучей маленьких ножек. Змея спокойно скользила, пересекая рельсы. С хрустом вломилась в кусты справа, с грохотом и треском опрокинула дощатый забор частного владения, за которым заметались куры.

На спине змеи сидело несколько мелких фигур, замотанных по самые глаза в грязно-серые обмотки и плащи. Одна фигурка махнула рукой, сверкнул на солнце дротик. Курица забилась, насаженная на остриё. Дротик взлетел и вернулся в руку охотника с насаженной добычей. Фигуры радостно загомонили.

Из чёрной дыры вылезла ещё одна громадная змеиная голова. Метнулся язык. Потянулось тело.

— Что там? — громко позвал Мелвиг.

Его с утра мутило и за рыжей он не поспевал.

Куней вернулась к седому.

— Да эти, как их, мать их! Кочевники, короче. С нагами.

— Ононаги со зверями? Миграция? Рановато, август же. Так, придётся пешком.

— Идём. Не люблю этих гадов! А знаешь, что…

— Только без этого!..

Но рыжая отмахнулась. Отжав вагонную дверь, спрыгнула на насыпь и нагло пошла мимо проползающей змеищи. Будто и нет там никакого чудовища, а рыжей вот приспичило погулять по железнодорожным путям.

Закутанные в обноски существа закаркали. Один из них ткнул рукой в рыжую, и тут же два других вскочили и метнули свои мелкие копья.

Хлопнуло. На месте Куней возникла здоровенная лиса с двумя пушистыми хвостами. Хвосты стегали по щебню. А рыжая держала в руках копья. Миг, и те вспыхнули ярким пламенем. Осыпались пеплом.

Лиса-Куней хищно оскалилась, сверкнув клыками и показав пустые ладони.

Существа заверещали.

Рядом с рыжей встал Мелвиг. Свистнуло. Между наёмниками и ползущим нагом возникла большая радужная плоскость.

Верещание сменилось воплями страха, существа шустро посыпались со спины великанского нага, прячась за его телом.

— Ну как, развлеклась? — спросил седой.

— Да так, — повела плечом лисица и с хлопком обратилась девицей.

— Пойдём, пока остальные наги не вылезли, встреча у нас.

И они двинулись, перебрались через пути и углубились в посадки, в которых нашлась вполне приличная асфальтированная дорога.

Засвистела электричка и поползла задом наперёд, убираясь от возможных проблем.

Позади нарастал гомон и вопли.

А Куней фантазировала:

— Надо бы техам изобрести маленькие телефоны без проводов.

— Зачем? Вон, будки на каждом углу.

— Ну, не на каждом углу, да и где здесь будка?

— Тут нет, — признал седой. — Значит не нужна.

— А так бы я позвонила куда-то и сообщила! Может пару монет в награду дали.

— И сколько мешков золота за телефон без проводов пришлось бы отвалить, рыжая?

— Ща по загривку дам. Я — пламенная.

Дальше шли молча.

Добрались до нужной станции, свернули налево.

Через четверть часа маячок начал попискивать.

До места встречи уже близко.

— Ты чего головой вертишь? — спросила рыжая и зевнула.

— Ничего, — буркнул седой здоровяк, — всё тело чешется, будто