Оторва. Книга вторая - Ортензия

захоронение, заваленное венками. Это было даже как-то неожиданно, увидеть среди старых могил новое погребение. Обогнули металлическую ограду по утрамбованной тропинке и сделали шагов десять, когда кто-то, утробным голосом, тихо, но как показалось, в самое ухо произнёс: «Мария-Антуанетта».

Я пригнулась как от удара. Особой любви к покойникам не питаю, но и не опасаюсь мёртвых. Они уж точно не могут принести тебе вред.

Оглянулась, повертела головой в разные стороны, но вокруг стояли лишь неподвижные гранитные памятники и, в принципе, кто угодно мог спрятаться за любым и устроить пранк. И место самое то.

Люся остановилась и, дождавшись меня, спросила:

— Что?

— Ты ничего не слышала? — поинтересовалась я, озираясь в поисках шутника или, скорее шутницы, потому как голос точно принадлежал девушке.

— Нет, — Люся лишь пожала плечами и снова зашагала по тропинке, но едва я сделала шаг, как снова кто-то в ухо произнёс: «Мария-Антуанетта».

Я резко развернулась, но нигде не заметила ни единого движения.

— Люся, а сейчас, ты слышала сейчас.

— Ничего, — она пожала плечами и что-то хотела ещё сказать, но в этот момент я снова услышала голос.

— А сейчас, — прошептала я тихо, — вот прямо сейчас ты слышала?

В глазах у Люси появился страх и она, не отвечая, просто помахала головой.

«Мария — Антуанетта».

Вот же какая зараза.

— И сейчас ничего?

— Нет, — едва слышно пискнула Люся, — ты меня пугаешь.

Я её пугаю! Да кто бы мне объяснил, что здесь происходит, и почему это слышу только я.

Оглянулась и, увидев скамейку со столиком, двинулась к ним под заунывное бормотание неизвестной шутницы.

Поднялась на скамейку, потом на стол и, оказавшись выше всех памятников, глянула в ту сторону, откуда, мне казалось, и шёл голос. А в следующее мгновение едва не слетела кубарем на землю. Успела ухватиться за гранитную плиту и снова перевела взгляд на свежую могилу, на фотографию, вставленную в рамку.

И вспомнила, всё вспомнила…

Когда это было? Около года прошло после гибели Алана, может больше.

Глава 3

Только начала приходить в себя и наткнулась в интернете на передачу: «Следствие вели», но это не точно. Их было несколько, с разными ведущими и моя загруженная память в данный момент отказывалась припомнить точное название. Но это и не важно.

Могилу именно с этого места показали в передаче. Орудовал в Кишинёве с конца 70-х сексуальный маньяк. Насиловал и душил девушек. Приходил на кладбище, фотографировал могилы и расклеивал у себя в квартире на стенах. Возбуждало это его.

Скольких он успел отправить за 10 лет, я не помнила, об этом вкратце говорилось, но вот начало его карьеры на этом поприще — осветили конкретно. Он словно издевался над милицией, составляя ребус, который так никто и не разгадал. Да и не то, что разгадал, никто и не заметил никаких подсказок от маньяка. И взяли его совершенно случайно, а уж он на допросах не молчал, рассказывал с удовольствием. До известных душителей он не дотянул, чтобы о нём кто-либо озаботился снять фильм, но, кажется, два десятка девушек, злыдень писюкастый успел отправить на тот свет.

В этой могиле лежала третья жертва и запомнила её потому, что четвёртую звали — Мария — Антуанетта. По паспорту, а при жизни была просто Машкой. И что радовало: я знала этот ребус и могла спасти остальных девчонок. А, может, меня вообще для этого сюда и послали, и по окончании миссии отправлюсь домой.

Единственное: как это реалистично подать доблестной советской милиции, понятия не имела.

Вспомнив, покрутила головой. Нет, с тех пор как я узнала захоронение, больше никто не старался дуть мне в уши. Никаких имён или показалось?

Попробовала собрать в кучу даже мимолётные обрывки. Все девушки были задушены на берегу водоёма. И самый главный ключ к ребусу — карта Кишинёва, которая, как говорил ведущий, продавалась в магазинах города. И значит это первое направление. К тому же я точно помнила, как сложить карту нужно и проколоть иглой, чтобы получить картинку всех мест, не только где уже свершилось злодеяние. Всплыли и фотографии могил.

Я оглянулась. Это кладбище было небольшим, к тому же заросшее кустарниками и деревьями и чтобы обнаружить захоронения за последние два месяца, требовалось обойти его полностью. Ведь могилу где покоилась Нина, вспомнила, как звали третью жертву, мы увидели только когда оказались рядом.

— Ева, — пискнула Люся.

Я аккуратно слезла со стола, успела подумать, что оделась не совсем для такой прогулки и, приблизившись к могиле, сдвинула венок и прочитала:

«Аннина Арбенина» 1958–1977.

Девятнадцать лет. Я наклонилась, чтобы глянуть на дату смерти. Без неё ребус не решить, но разглядеть не получилось, потому, как прямо в ухо гаркнули так громко, что я едва не завалилась на могилу:

— Ах, ты ж мокрощёлка, а ну брысь отсюда!

Я с недоумением обернулась и увидела семенящих в нашу сторону двух астматиков, во всяком случае, дышали они шумно и с присвистом. Оба лет под сорок и выглядевшие как бомжи с Пресни. Небритые и мордатые, а на голове первого ещё и берет висел, словно снятый со скульптуры Малевича из музея современного искусства. В замызганных серых рубашках, и таких же штанах неопрятного вида, да и башмаки рванные и растоптанные до — больше некуда.

— Ты чё дядя, мракобесия обожрался? Со своей обездоленной так шквариться будешь, — я уже пришла в себя от неожиданности и успела оценить этих леймов. В сравнении с неандерталками они выглядели полными дохликами, а один, тот что у Малевича берет стянул, так ещё и ростом был ниже меня.

— Вот сейчас мокрохвостка получишь, — ещё громче заорал коротышка, чем совсем вывел меня из себя.

Вот уродец. А потому, когда он приблизился вплотную, не стала выяснять, что получу и ладонью ткнула ему в нос. А когда он завизжал как свинья, ухватила его за палец, которым обычно «фак» показывают и, помогая себе второй рукой, надавила до громкого хруста.

Дядя крутанулся на месте, едва не сбив меня с ног, вовремя успела отскочить, и заорал так, что уши едва не заложило. Второй бомжара тут же сменил тактику и, развернувшись, показал такой стипль-чез, сигая через могилы, что мог бы смело участвовать в городских соревнованиях.

— Люся, — я, схватив подругу за руку, потащила её за собой в сторону ворот, — валим, валим отсюда быстро.

И