Дядя самых честных правил 11 - Александр Горбов

— Я не верю в предопределённость и судьбу.

— И не надо! Главное, что она верит в тебя. Давай ещё выпьем.

После очередного глотка рябиновки отец-ворон вдруг предложил:

— А хочешь, я тебе одного айагиса подарю? — он указал рукой на шаманов.

— Зачем?

— Из-за меня ты птицы лишился. Хочу компенсировать.

— Нет, спасибо.

— Зря, однако, отказываешься. От него, знаешь, сколько пользы? Вот, смотри. — Отец-ворон принялся загибать пальцы с чёрными острыми ногтями. — Может страх на врагов наслать, животных диких может и позвать, и прогнать, наводнение или обвал в горах устроить, реку может на время остановить, плодородие всякое, чтобы дети были. А дождь вызвать ему вообще раз плюнуть! Ещё камлает хорошо…

— Мне-то камлание зачем?

— Так будущее чтобы предсказать.

— И как, сбывается?

— Редко, — хохотнул отец-ворон. — Зато исключительно хорошее предсказывает. Слушаешь и радуешься, однако.

— Тогда точно не надо. Настроение у меня и так нормальное.

— А будет ещё лучше!

— Сказал же, что не надо.

Отец-ворон вздохнул, протянул стаканчик и взглядом указал на флягу с рябиновкой.

* * *

В себя я пришёл только на следующее утро. Шаманов, как и вороны, не было видно, а возле костерка сидел Киж и тяжко вздыхал.

— Доброе утро, Дмитрий Иванович.

— Совсем недоброе, Константин Платонович. Всю рябиновку вчера выпили синерожие. Ни капли не осталось!

— Ничего, потерпишь. Я тоже без кофия, знаешь ли. А где вся эта компашка?

— Ещё затемно ушла вместе с вашей вороной.

— Тогда и мы не будем рассиживаться. Нам надо кое-что сделать, прежде чем к нашим возвращаться.

Конечно, обещание не трогать эфирную дорогу алеуты дали. Но кто его знает, что у них в голове щёлкнет, если ворон опять пропадёт. Так что я решил подстраховаться и добавить кое-какую защиту.

За grand wand’ом не пришлось лететь — я старался с ним не расставаться и везде возил с собой в разобранном виде. Всего пять минут на сборку Последнего довода — и мы погрузились в «этажерку». Я приказал Кижу подняться повыше и окинул взглядом из-под облаков участок эфирной дороги.

— Дмитрий Иванович, заходи с того края и не спеша двигайся вдоль пути.

Киж сделал манёвр и лёг на курс. А я принялся набрасывать grand wand’ом на территорию огромные Знаки. Когда природа «червя» стала понятна, то и прикрыть дорогу оказалось достаточно просто. Само колдовство разрушить я не мог, зато легко поставил ловушку на шаманов. Теперь если синекожие решат пошалить, то получат сильнейший откат и не смогут завершить создание «червя».

Работу я сделал всего за два часа, и мы отправились к нашим, уже заканчивающим чинить последние опоры эфирной дороги. А потом спокойно отправились в Хомер — путь был свободен, и можно было всей толпой ехать на юг в Ангелогорск. Моим «деланным инженерам» я рассказал про шаманов и объяснил на будущее, как прикрывать эфирную дорогу. А про отца-ворона упоминать не стал: зная любопытство Черницына, легко предсказать, что он отправится к алеутам «исследовать необычное явление». Но Тане я рассказал всё без утайки — княгиня Алеутская должна быть в курсе моих дел, даже таких странных.

Глава 4

Дорога на юг

Пока я разбирался с шаманами, в Хомер кораблями доставили содержимое всех пяти составов, прибывших из Злобино. Неделя потребовалась, чтобы снова погрузить этот «княжеский багаж» в поезда, — вагонов не хватило, и пришлось ждать, когда их притащат из Иван-Кулибинска. Впрочем, я не жаловался на задержку. Полно было и местных дел, в которые требовалось вникнуть и вынести решение. Ну и с Таней мы устроили себе несколько пикников, чтобы побыть вдвоём.

— Наконец-то, — ворчала Марья Алексевна, когда всё было готово и мы садились в поезд. — Не могла Катька тебе княжество в местах потеплее выделить? Слишком уж здесь холодно и промозгло.

На мой взгляд, старая княгиня немного лукавила: лето в Хомере было ничуть не прохладнее злобинского. Скорее, ей не нравилась бытовая неустроенность, но это мы исправим уже в Ангельскогорске.

Перед самым отъездом, за пять минут до отправления ко мне в купе примчался дежурный опричник.

— Ваша светлость, там странный человек пришёл, из местных, синий такой. Говорит, что его к вам прислал какой-то отец.

— Отец? А пойдём глянем, что там за человек.

На перроне в окружении опричников ждал давешний мордатый шаман. Обвешанный амулетами ещё больше, чем в прошлую нашу встречу, с огромным баулом за спиной. Он недовольно скривил губы и мрачно уставился на меня, едва я вышел из вагона.

— Здравствуй, вождь духов.

— Здравствуй, коли не шутишь. Зачем пришёл?

Синекожий тяжело вздохнул и буркнул:

— Отец-ворон велел идти сюда, однако. Сказал, ехать с тобой надо, помогать надо.

— Я ему говорил, что шаманы мне не требуются. Возвращайся и…

Шаман надулся и с обидой в голосе сказал:

— Вождь, шибко-шибко торопиться не надо! Нельзя обратно идти. Отец-ворон своего слова не меняет, однако. Если ты меня в свою волшебную повозку не возьмёшь, пешком идти придётся. Как помогать буду, если сильно-сильно устану?

— И что, так и будешь за мной ходить?

Снова вздохнув, он развёл руками.

— Нельзя с отцом-вороном спорить. А то духи ночью приходить будут, из темноты пугать, плохое на ухо рассказывать, бубен портить, на голову плевать. Кому такой шаман нужен?

Помощь шамана мне не нужна была ни в каком виде. Но вот изучить его магию было бы интересно — работать с разрежённым эфиром обычные маги не умели.

— Как тебя зовут?

— Смеющийся Медведь, — шаман оскалился, изображая улыбку.

Я сделал знак опричнику:

— Выделите ему место и присматривайте. Чтобы никакого колдовства и камлания во время пути.

— Благодарю, вождь! — шаман приложил руку к груди.

— Иди уже, работник бубна. Потом разберёмся, к какому делу тебя пристроить.

* * *

Как и говорил Черницын, до Иван-Кулибинска по эфирной дороге было три с половиной тысячи вёрст в обход Скалистых гор. И на всём пути были разбросаны небольшие остроги: человек десять опричников и купец Русской Американской компании, торгующий с аборигенами. Одновременно и торговая фактория, и станция эфирной дороги, и пограничный пост.

Я не пожалел времени и приказал делать остановки у каждой