Жмурки 2 - Татьяна Зимина

Амальтея с Афиной, облобызав шефа, повисли на мне, как котята, Суламифь ушла в дом — собираться.

Я освободил её от клятвы, или скорее гейса, наложенного на стригойку Тарасом, и прекрасная негритянка спешила убраться отсюда подальше — дабы воссоединиться с настоящей своею семьёй.

Антигона же, стоя на верхней ступеньке лестницы, так ни разу не пошевелилась.

Ни разу.

Даже не моргнула.

Когда я уже взялся за поручни, в конце подъездной дорожки мелькнуло яркое пятно фирменного платка от «Эрме».

А я уж думал, Настасья не придёт…

Ведьма спешила — румянец сиял ярче обычного, край чёрного пальто покрывали коричневые брызги, мыски модельных туфель тоже были в грязи.

— Простите, что не смогла предупредить раньше… — притронувшись к груди, ведьма слегка пошатнулась.

Взяв под локоток, я подвёл Настасью к плетёному уличному стулу и усадил. Ведьма благодарно кивнула.

Когда наши лица оказались близко друг от друга, я вдруг понял, НАСКОЛЬКО сильно она спешила.

В уголках губ, под глазами, на лбу — проступили морщины. Кожа казалась безжизненной, дряблой. Если обычно Настасья выглядела на пятьдесят, сейчас ей можно было дать все семьдесят.

— Что у вас случилось? — испугался я. Чесался язык спросить об Алевтине, но я сдержался.

— Ничего такого, с чем бы мы не могли справиться, — отмахнулась ведьма, доставая из сумочки сигареты. — Сейчас меня волнуете вы.

Закуривая, она смотрела на автобус.

Алекс замер в дверях, на ступеньке, всем видом выражая нетерпение.

— Новое правительство хочет обвинить во всех грехах вас, Сашук, — сказала Настасья, выпуская дым.

«Новое правительство».

Нет, это не был тот пресловутый Совет города Питера, за которым мы гонялись всю прошлую неделю.

Узнав, кто скрывается под этим пафосным именем, я сам бы охотно посмеялся — если б не был занят спасением своей шкуры.

Но «правительство» таки имело место быть: Шаман сбежал, и добрые граждане сверхъестественного сообщества, очухавшись и наскоро зализав раны решили, что более такого допустить нельзя. А значит, в отсутствие настоящего Совета, следует создать аналогичный орган власти — чтобы было на кого, если что, повесить всех собак.

К чему они там пришли, мы с Алексом не интересовались — было своих дел по горло.

Выходит, зря…

— Правительство постановило, что это вы виноваты в том, что Шаман сбежал, — нервно затягиваясь, поведала Настасья. — И что это ты, чуть ли не лично, имеешь отношение к гибели Великого Князя, Сашук.

— Значит, «постановило», — я взглянул на шефа.

— Ну что ж, — тот философски пожал плечами. — В какой-то мере, они правы, Настенька. Это ведь я не смог защитить Князя. А стало быть — виноват и во всех из этого вытекающих…

— Что вы несёте, шеф, — вмешалась Антигона. — Не могли же вы…

— А это уже не важно, звезда моя, — грустно улыбнувшись, Алекс указал себе за спину.

Там, за обширной кормой нашего нового транспортного средства, уже вздрагивали мигалки и летел тоскливый, как вопль гуля над свежей могилой, вой сирен.

— Что это, шеф? — я прикусил язык. Мог бы и сам догадаться.

Найденные в заброшенной психиатрической клинике детские трупы имели громадный резонанс. Конечно же, шила в мешке утаить не удалось, новость просочилась в СМИ…

Котова назначили главным героем недели, завалили интервью и объявили самым талантливым следователем современности.

Но природа, как известно, не терпит пустоты: там, где есть герой, обязательно должен быть и злодей. И так как Шаман сбежал, роль злодея, похоже, отошла нам.

— А это нас арестовывать приехали, мон шер ами, — улыбнулся Алекс и спрыгнул со ступеньки на землю. — Не судьба, значит, — и он грустно погладил воронёный бок Ауруса. — Не стоит на них обижаться, — пояснил он. — Когда люди испуганы, они всегда ищут виновного. Меня печалит лишь то, что Шаман, обосновавшись на новом месте, начнёт всё ту же отчаянную игру…

— Глупости, — отбросив изящным щелчком окурок, Настасья поднялась со стула. — Делай, что должно, Сашук. Я их задержу.

Алекс впился в лицо ведьмы горящим исступлённым взором.

— Уверена?

— Да, — я не верил своим глазам. Но Настасья молодела на глазах. Морщины куда-то делись, плечи расправились, а на чёрном кашемире пальто не осталось и следа грязи. — Да, уверена. Будет весело, — ведьма потёрла одну ладонь о другую и направила их на наш автобус. — Газуйте.

Алекс не заставил себя упрашивать.

— Ходу, поручик! — бросил он мне и повернувшись, взлетел по трём высоким ступенькам, аки супермодель на подиум. — Все по местам! — гаркнул он на отца Прохора — к этому времени остальные путешественники столпились в проходе, не понимая, что происходит.

Аурус медленно и величественно, словно океанский лайнер мимо рыбачьих шаланд, проплыл вдоль полицейского кортежа, возглавляемого архаровцами Котова, чуть переваливаясь на мягких рессорах, перепрыгнул лежачий полицейский и прибавив газу, рванул вдоль по Питерской — как пелось в одной некогда популярной песне…

Глава 3

Едем.

Назад убегают улицы, фонари, аптеки; автомобили расступаются перед нами, как маленькие Моськи перед экзотическим, для наших широт, слоном, светофоры обеспечивают «зелёную улицу» и кажется, что такая красота будет длиться вечно.

Валид азартно крутит баранку, борода его воинственно торчит вперёд, взгляд сосредоточен и цепок, как альпинистские «кошки».

Розочка была его невестой. Они собирались пожениться, как только обустроятся на новом месте.

Узнав, что я был последним, кто видел девушку, Валид подошел и вежливо попросил рассказать о её последних минутах.

Я, как мог объективно, исполнил просьбу.

С тех пор мы не разговаривали.

Могло показаться, что оборотень не испытывает особых терзаний. Но я знал: это не так.

Настанет время, и он даст волю чувствам.

Куда больше в этом плане меня беспокоила Маша.

Как и планировалось, Алекс рассказал ей о смерти Мишки. Мы ожидали всего, чего угодно: слёз, истерики, клятвенных обещаний больше никогда не ходить в школу, и вообще не вылезать из-под кровати…

Ничего этого не было.

Она лишь кивнула — так, словно шеф сообщил неприятную, но не более того, новость — например, что теперь, с этой минуты, вместо шоколада будет только карамель.

И если скудость чувств у взрослого вызывала лишь уважение: — хорошо держится, понимает, что впереди