Чинители. Вокзал, которого нет - Александр Александрович Матюхин

– Вы из того мира, который снаружи? – Надя вытаращила большие зелёные глаза. – Где голубое небо, интернет, телевизоры и сладкая вата на палочке? То-то я почувствовала, что живым духом запахло!

– Да, оттуда.

– А я отсюда. Из Петербурга, который на Изнанке. Серый, дождливый, тихий Петербург. – Надя посмотрела в окно, за которым, кроме серости, ничего не было видно. – Прекрасное место.

Я спросил:

– Ты никогда не была за пределами Изнанки?

– Папа говорит, что там нечего делать, – печально вздохнула Надя. – Он всю жизнь здесь, прошёл через шов в девять лет и остался. Тут, говорит, хорошо. Никакой суеты. Скукотища, одним словом.

– Её папа – брат вашей мамы, – объяснила бабушка. – И они оба мои дети. Такая вот родственная связь. Надя, а эти болтливые мальчишки – Макс и Костя, и, кажется, их не до конца научили хорошим манерам, раз уж мне приходится завершать знакомство. Костя старший и белобрысый. А Макс – поменьше и без зуба.

– Так как насчёт веснушек? Нарисованные? – Грусть будто смахнуло сквозняком, Надя потянулась к моему лицу и провела пальцами по щекам. – Настоящие. Прикольно, завидую. У нас тут сложно с веснушками, солнца-то нет. Одни тучи.

Бабушка сказала:

– Болтайте, болтайте. Дорога долгая.

Мы уселись на полку рядом с Надей. Я с любопытством её разглядывал. Девчонка как девчонка. Сразу и не скажешь, что не из нашего мира. В прошлый раз мы встречались с обитателями Изнанки, и они, прямо скажем, отличались от людей – у кого-то вместо глаз были монетки, кто-то выглядел как великан, а у одного лицо было сплошь в каплях дождя. Надя, в свою очередь, разглядывала нас.

– Наверное, круто жить на Изнанке, – сказал Макс.

– Не круче, чем в реальном мире, – парировала Надя. – Вот вы чем там занимаетесь?

– Макс ходит в садик, я в школу. Ещё гуляем, учим уроки, ездим на велосипедах. У Макса бассейн, у меня баскетбол. Играем на приставке, смотрим мультики, сидим в планшете и телефоне. Мама говорит, это вредно для глаз и интеллекта. Типа мы тупеем.

– А я недавно завалила сочинение по призраковедению. Иногда езжу на велосипеде по струнам дождя. Ещё заглядываю на чердаки старых домов, где живут забытые вещи, разговариваю с заблудшими голосами в переулках, проверяю почтовые ящики, потому что в них иногда можно найти потерявшиеся письма из прошлого, и коллекционирую возгласы, застывшие во времени. У меня есть очень редкий возглас, который принадлежал папе Карло, когда он вдруг понял, что с ним разговаривает полено. Ничего необычного.

Мы сидели, раскрыв от удивления рты.

– Я мечтаю о телефоне с интернетом, – добавила Надя. – Мультики посмотреть, загрузить какую-нибудь игру. Валяться на диване и не отрываться сто часов. Говорят, игр бесконечное множество. Вот бы куда я провалилась с головой.

– У тебя сочинения про призраков, а ты хочешь обычный телефон? – удивился я.

– С удовольствием поменяюсь с вами местами, – ответила Надя. – Никогда не пробовала наггетсы и очень вредную картошку фри. Только читала. Говорят, от картошки фри из глаз вместо слёз соль сыплется.

– Когда у меня будет телефон, я тебе обязательно его передарю, – пообещал Макс.

– Здесь он не будет работать. Но вот если я выберу жизнь обычного ребёнка в обычном мире… Хотя этого не будет. Папа против, он готов сделать что угодно, лишь бы я осталась на Изнанке и пошла по его стопам.

– А кто твой папа?

– Собиратель тумана, – ответила Надя. – Уважаемый человек. На Изнанку из вашего мира постоянно просачивается туман. Здесь он становится вязкой субстанцией, вроде манной каши. Если вовремя не убрать, жители начнут застревать в нём. Ещё могут наглотаться, потому что туман очень вкусный, и тогда всё… ожирение третьей степени, даже диеты и тренировки не помогают. Мой папа каждый день выезжает собирать туман. У него есть противотуманный костюм, туманосос, размягчитель и много мусорных пакетов. Так себе работёнка, но ему ужасно нравится. Потому что никто не трогает, можно ни с кем не разговаривать и всю дорогу слушать музыку. Папа говорит, что взрослым это только и нужно от жизни и лучше уже не будет.

– Скукотища, – пробормотал я.

– Ага. Моё любимое слово.

– И что, папа может изменить твой выбор? Как это устроено?

Надя пожала плечами.

– Я не знаю, взрослые не рассказывают. Говорят, выбор для каждого свой. Но это ведь не просто развилка на дороге, а множество мелких, почти незаметных тропинок, и каждая из них приведёт к правильному решению. Не всё зависит конкретно от тебя или от меня… Ба уснула. Ей совсем скучно стало.

Действительно, пока мы общались, бабушка прислонилась головой к окну и задремала. Тихий ровный ход поезда прекрасно убаюкивал. Надя склонилась над ней, пару секунд разглядывая. Потом повернулась к нам.

– У меня есть идея! – глаза Нади загорелись. Она перешла на шёпот. – Пойдёмте!

– Куда?

– Вы мне не доверяете?

– Мы тебя ещё совсем не знаем, – заметил Макс. – Это будет интересно?

– Обижаешь, ещё как!

Мне этот заговорщицкий шёпот не понравился, но, когда Надя прошмыгнула из купе в общий коридор и поманила нас, всё же отправился следом. Потому что… ну как отказываться от приключений? Не об этом ли я мечтал столько времени?

В тамбуре особенно хорошо слышались перестук шпал и шум ветра. Надя показала на металлическую лестницу напротив туалета, тянущуюся вверх к квадратному люку. На крышке люка красными буквами было написано: «Не открывать!» – и ещё виднелась мелкая приписка: «Опасно для жизни! Не суйте свой нос!»

– Хотите посмотреть на северное сияние Изнанки? – спросила Надя. – Его можно увидеть только между городами, когда не мешает искусственное освещение. Говорят, у вас в мире оно совсем другое.

– Открыть опасный люк и вылезти на поверхность мчащегося поезда? – хмыкнул я. – Что может пойти не так?

– Я бы глянул. – Макс пожал плечами. – А чего? Во-первых, это красиво. Мы же не будем высовываться целиком. Разве что по пояс.

– А если сработает какая-нибудь сигнализация? Поезд остановится, нас высадят, и мы не доедем ни до какого вокзала. Бабушка будет ругаться. Но ладно бабушка. Что скажет мама?

Надя склонилась к Максу и произнесла нарочито громким шёпотом:

– У тебя очень скучный брат. С таким каши не сваришь. У него будет один выбор – умереть от унылости.

– Он ещё боится гладить котов, – закопал меня Макс. – И слушает «Детское радио».

– Потому что коты могут поцарапать и занести заразу! – воскликнул я. – Хорошо, открывай свой люк, выглянем, но только самую малость.

Лицо Нади растянулось в довольной улыбке.

– Ты среди нас самый взрослый