Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

— Три дня⁈ — взвился Савва Лукич. — Да меня в Москве ждут! Контракт на поставку сукна подписывать надо! Если опоздаю, другому достанется!

Рогожин подхватил:

— И мне в Харьков нужно срочно! Ярмарка через три дня начинается! Не успею, весь товар на руках останется!

Степан пожал плечами:

— Я что могу сделать? Карета развалилась. Пешком пойдете, дня три идти. Верхом, если лошадей найдете, быстрее, но где их взять? Я своих не пущу, казенные.

Савва Лукич начал было ругаться, но осекся. Рогожин сел на сундук, понуро опустил голову.

Я стоял, оглядывая окрестности. Степь вокруг, дорога пустая, ни встречных, ни попутных. До станции далеко, обратно тоже. Солнце клонилось к закату, часов пять вечера, не меньше.

Вдали, верстах в трех-четырех, виднелся дым. Тонкие струйки, поднимающиеся вертикально в безветренном воздухе. Несколько труб, значит, несколько домов. Усадьба или деревня.

— Степан, — окликнул я. — Что там вдали? Откуда дым?

Ямщик проследил за моим взглядом, прищурился:

— Похоже, барская усадьба. Помещик Травин живет, ежели не ошибаюсь. Николай Петрович. Небогатый, но хозяйство держит. Когда-то мимо проезжали, заезжали воды попросить.

— Далеко?

— Версты три с половиной. Может, четыре. По степи напрямик, быстрее будет, чем по дороге.

Я кивнул:

— Пойдем туда. Может, помогут. Или лошадей дадут добраться до станции.

Савва Лукич оживился:

— А может, у них экипаж есть! Наймем! Я заплачу, только бы до Москвы доехать!

Рогожин поднялся:

— И я заплачу! Хоть довезли бы!

Степан почесал затылок:

— Ну, попробовать можно. Только кто-то здесь остаться должен. Карету стеречь, вещи.

— Ты оставайся, — сказал я. — Мы втроем пойдем. Если что, пошлем за тобой.

Степан кивнул:

— Ладно. Идите. Я тут покараулю. Лошадей распрягу, отдохнут.

Мы втроем, я, Савва Лукич и Рогожин, двинулись через степь в сторону дыма.

Трава по пояс, жесткая, сухая. Прошлогодняя, еще не вся выгорела. Местами пробивалась зеленая, молодая, весенняя. Под ногами твердая, растрескавшаяся земля.

Савва Лукич пыхтел, шел тяжело, живот мешал. Рогожин поспевал легче, но тоже отдувался. Я шел впереди, ровным шагом. Контузия давала о себе знать, голова слегка побаливала, но терпимо.

Через полчаса вышли на проселочную дорогу, ведущую к усадьбе. Еще через пятнадцать минут увидели ворота.

Усадьба небольшая. Забор деревянный, покосившийся местами. Ворота открыты. За ними утоптанный, чистый двор. Слева двухэтажный дом, бревенчатый, обшитый тесом, покрашенный когда-то в желтый цвет, теперь облупившийся. Окна с наличниками, крыша крыта тесом, конек украшен резьбой, простой, но добротной.

Справа службы. Конюшня, сарай, баня, еще какие-то постройки. Все старое, но не совсем запущенное. Видно, что хозяйство ведется, хоть и небогато.

Во дворе два мужика чинили забор, вбивали новые колья. Увидев нас, бросили работу, уставились.

Из дома вышел старик в потертой ливрее, лакей, судя по виду. Лет шестидесяти, седой, сутулый. Подошел, поклонился:

— Здравствуйте, господа. Чем могу служить?

Савва Лукич выступил вперед:

— Мы путешественники, с дороги. Карета сломалась, верстах в четырех отсюда. Нужна помощь. Хозяин дома?

Лакей кивнул:

— Николай Петрович дома. Сейчас доложу.

Ушел обратно в дом. Мы остались ждать. Мужики у забора переглянулись, вернулись к работе, но поглядывали на нас искоса.

Через несколько минут из дома вышел хозяин.

Николай Петрович Травин оказался мужчиной лет пятидесяти пяти. Высокий, сухощавый, с прямой спиной. Лицо изможденное, с глубокими морщинами, но черты правильные, благородные. Усы седые, тщательно подстрижены. Одет в домашний сюртук серого сукна, штаны заправлены в сапоги. На руке перстень с печаткой, видимо, родовой.

Вышел на крыльцо, внимательно оглядел нас. Взгляд цепкий, военный. Бывший офицер, без сомнения.

— Здравствуйте, господа, — произнес он негромко, но четко. — Семен доложил, что у вас неприятность на дороге. Прошу, входите. Расскажете подробнее.

Мы поднялись на крыльцо, вошли в дом.

Внутри прохладно, сумрачно. Прихожая небольшая, пол дощатый, стены оштукатурены. Пахнет старым деревом и пылью. Травин провел нас в кабинет.

Кабинет обставлен по-старинному. Дубовый письменный стол, покрытый сукном. Два кресла с потертой обивкой.

Книжный шкаф со стеклянными дверцами, забитый книгами и папками. На стенах портреты в рамах, наверное, предки. Один портрет — офицер в гвардейском мундире екатерининских времен. Другой — дама в пышном платье, прическа высокая, лицо строгое.

Травин указал на кресла:

— Садитесь, пожалуйста. Семен, подай воды. И хлеба с солью, если гости не откажутся.

Лакей ушел. Мы сели. Савва Лукич сразу заговорил, торопливо, сбивчиво:

— Вот какое дело, Николай Петрович. Мы ехали в Москву, я в Москву, этот господин — он показал на Рогожина — в Харьков, а вот господин капитан, — кивнул на меня, — в Тулу. Ехали в почтовой карете, и тут на дороге обоз встретили. Возница пьяный, не уступил дорогу, задел нас. Карета съехала на обочину, колесо провалилось в яму, все сломалось. Теперь стоим, застряли.

Травин выслушал, кивнул:

— Понятно. Неприятная история. Я видел, как обоз проезжал мимо усадьбы, часа полтора назад. Не знал, что они натворили. — Он помолчал, потом добавил: — Что могу для вас сделать, господа?

Рогожин подался вперед:

— Лошадей дать можете? Хоть до ближайшей станции добраться. Мы заплатим!

Травин покачал головой:

— Лошадей, к сожалению, дать не могу. У меня всего три рабочих лошади, и все в поле сейчас. Пахота идет, посевная. Без них никак.

— А людей послать? — спросил Савва Лукич. — За мастером на станцию съездить?

— Людей тоже нет свободных. Работники все при деле. Посевная, как я сказал. Могу разве что завтра утром кого-нибудь отправить, но это не скоро.

Савва Лукич поник. Рогожин вздохнул тяжело.

Травин посмотрел на меня:

— А вы, господин капитан, молчите. Что скажете?

Я встретил его взгляд:

— Николай Петрович, а у вас самих экипаж имеется? Коляска, бричка?

Травин усмехнулся:

— Имеется. Старая дорожная коляска, еще покойного отца. Лет двадцать в сарае стоит, не езжу. Хотел продать когда-то, да кому она нужна в таком виде? — Он задумался. — Впрочем, могу показать. Вдруг пригодится.

Глава 4

Тачка на прокачку

Мы встали, вышли из кабинета. Травин повел нас через двор к большому сараю, стоявшему за конюшней.

Сарай бревенчатый, крыша дранкой. Двери массивные, на кованых петлях. Травин отодвинул засов, распахнул створки. Внутри полутемно, пахнет прелым сеном и старым деревом.

Посередине, под старой тканью, стояло что-то крупное. Травин подошел, стянул чехол. Пыль поднялась облаком, мы закашлялись.

Под тканью обнаружилась дорожная коляска.

Я подошел ближе, осмотрел.

Дорожная коляска четырехместная, кузов закрытый. Дверь одна, с правой стороны. Окна по бокам и сзади, стекла целы, но мутные от грязи. Крыша выпуклая, обтянутая когда-то кожей, теперь растрескавшейся и облезшей. Козлы спереди, для ямщика.

Обошел