Хроники Тириса. Книга 1 - Василий Михайлович Маханенко

— Паразитов? Ты про ксорхианцев?

— Термин требует уточнения. Корабль является паразитом. Ты называешь ксорхианцами корабль?

— Да, — подтвердил я. — Мы называет тех, кто прилетает на таких кораблях, ксорхианцами.

— Неверное утверждение, — произнесло Эхо. — Все существа, включая корабль, являются единым организмом. Термин уточнён. Паразиты и ксорхианцы являются идентичными понятиями.

— Ты был на корабле, — удивился я. — Значит, ты сам часть ксорхианцев. Но называешь их паразитами.

— Сущность паразитов — поедать наследие. Они поглощают наноструктурные единицы. Таких, как я. Раньше моя функциональность составляла сто процентов. Они нашли меня. Они питались. Поглотили девяносто пять процентов. Я не являюсь ксорхианцем, но информация о моём происхождении отсутствует.

— Хочешь сказать, что паразиты охотятся на тебя и тебе подобных? — уточнил я.

— Подтверждение. Я — цель. Ты — носитель цели.

Мне оставалось лишь хмыкнуть. Всю жизнь я слышал о ксорхианцах одно и то же: они чужие, они убивают, они жрут миры. Но никто никогда не говорил, зачем. Теперь я услышал причину. Они не просто враги — они паразиты, которые живут, поедая наследие предтеч. В том, что вошедший в меня туман был чем-то древним, сомнений у меня уже не было.

— Ладно, вернёмся к «Сердцу», — предложил я, глядя на чёрный панцирь. — Что оно такое?

— Ответ уже был. Это энергетическое ядро. Источник жизни. Хранилище материалов.

— Стоп! Каких ещё материалов? — заинтересовался я.

— Перечисление… — в голове пробежал рой непонятных звуков.

— Ты же сейчас что-то перечислил? — усмехнулся я. — Вот только всё, что ты назвал, для меня просто звуки.

— Генерация предложения. Достичь. Исследовать. Сопоставить.

— Исследовать силовую установку? — удивился я. — Если бы она существовала или там находилось что-нибудь ценное, имперцы никогда бы не оставили эту махину просто висеть в космосе.

— Сомнение. Сердце интегрировано в ткань корпуса. Без правильного разъединения каналов формирование Сердца невозможно.

— Так вот почему корабль никому не интересен… — пробормотал я после паузы, обдумав слова Эхо. — Хорошо, и как правильно разъединять каналы? Нужны какие-то инструменты? Механизмы?

— Идёт сканирование структуры сердцевика, — послышались мысли Эхо.

— Что ещё за сердцевик? — удивился я.

— Условный тип корабля паразитов, — пояснил Эхо. — Из-за своей биологической природы у паразитов нет разделения космических кораблей по типам. Деление условно. Сердцевик — крупный корабль, обладающий Сердцем. Сердце управляет роем, при этом подчиняется Мозгу. На этом корабле нет Мозга. Структура определена, последовательность разъединения каналов сформирована.

— И? — спросил я, так как ничего не происходило.

— Необходимы дополнительные манипуляции с носителем. Необходим функционал начальной навигации.

— В твоих словах читается какое-то сомнение, — заметил я.

— Функционал навигации будет не полным. Для его формирования недостаточно наноструктурных частиц. Я могу скорректировать уже установленный функционал поиска ресурсов. В этом случае мелкие вкрапления фазового сплава видны не будут. Самостоятельно принять такое решение не могу. Это задача носителя.

— Навигация, пусть даже неполная, будет полезна только на сердцевике или пригодится и в обычной жизни? — спросил я.

— Начальную навигацию можно использовать в повседневной жизни, — ответил Эхо.

— Тогда делай, — приказал я. — Навигация в приоритете. Можешь вообще убрать поиск ресурсов.

— Принято, — отчитался Эхо. — Идёт перестроение организма.

Если я думал, что боль была в прошлый раз, то ошибся. Боль была сейчас. В глаза будто насыпали песка и начали светить лампами. При этом почесаться руками я не мог — для этого требовалось снять шлем.

— Состояние носителя стабилизировано, — послышался голос Эхо и резь в глазах ушла. Поморгав глазами, проклиная всех предтеч вместе взятых, я увидел зелёную полоску, что вела вглубь сердцевика паразитов. Причём формировалась она не на поверхности визора — она просто висела в воздухе, создавая ощущение инородности и искусственности.

— Это и есть навигация? — понял я.

— Целеуказание, — подтвердил Эхо. — Маршрут построен. Носителю надлежит следовать за зелёной линией.

Я стоял напротив трещины в корпусе, куда упиралась зелёная полоска. Секунд десять молча наблюдал за тем, как мерцают на внутренней поверхности визора данные о добыче. Вдохнул. Выдохнул. Закрепил резак в гнезде на броне, проверил магнитные ботинки. «Ветер» висел чуть в стороне, как будто готовый прикрыть спину, но я знал — если что-то случится, он не поможет.

Магниты щёлкнули, и я шагнул вперёд. Трещина расширялась дугой, за ней начинался проход, похожий на глотку. Стены дышали тьмой, и только мой фонарь вырывал клочья формы из мрака. Мясистые рёбра, вросшие в металл, высохшие сосуды, которые когда-то качали что-то по этому телу. Я сжал зубы и заставил себя идти дальше.

Зелёная линия не моргала, не прерывалась. Она скользила вдоль пола и вела меня куда-то вглубь. Иногда поднималась вверх, указывая на выступы. Я пробирался через завалы органики, через смятые секции, которые давно уже не были похожи на технику. На стыках коридоров попадались пузыри, высохшие изнутри. Один лопнул прямо под ногой — и я услышал, как с сухим треском разлетелась оболочка, словно стекло.

Воздуха не было, и всё же я чувствовал запах. Не носом — воображением. Пыль, гарь, перегоревшая биоплазма. Даже мёртвый, корабль продолжал напоминать, что здесь когда-то бурлила жизнь. Чужеродная, но всё же жизнь.

— Навигация корректна. Вероятность ошибки — ноль целых одна сотая процента, — спокойно произнёс Эхо, будто я и без того не замечал светящуюся линию под ногами.

— Ты хоть понимаешь, что ведёшь меня в самую пасть чудовища? — буркнул я.

— Определение «чудовище» некорректно. Падальщик мёртв.

Я не ответил. Просто шёл. Каждый шаг отдавался стуком в груди. Я привык к железу, к станции, к плитам и болтам, к резаку и переработчику. Здесь же не было ничего знакомого. Только тело, огромное, мёртвое, и зелёная нить, что уверенно вела меня всё глубже.

Полоса навигации вдруг оборвалась и превратилась в зелёный крест, чётко застывший на стене. Я остановился, поднял фонарь и осветил стену. На первый взгляд — ничего. Та же высушенная органика, сморщенная, словно пергамент. Но крест мигал, показывая, что я в нужном месте.

— Первая точка, — произнёс Эхо. — Необходимо уничтожить канал.

— Чем? — спросил я, хотя ответ был очевиден.

— Резак.

Я медлил. Корабль был мёртвый, но всё же это был корабль чужих. Мы всегда считали, что он опасен даже в мёртвом состоянии. А теперь голос в голове предлагает ткнуть его плазмой, словно в дохлую тушу.

— Первый канал должен быть отсоединён, — продолжил Эхо. — Без этого формирование Сердца невозможно.

Оставалось только согласиться и достать резак из крепления. Металл зажужжал, плазма высекла яркую дугу. Я провёл по стене, и высохший слой органики с лёгкостью раскрылся. Изнутри хлынуло нечто тёмное, плотное. Оно плеснуло прямо в меня. Капля ударилась в грудь и зашипела, прожигая верхний слой покрытия. На визоре тут же