Рэдсайдская история - Джаспер Ффорде

в стене города напротив Цветного Сада. Аттракцион утратил часть своего лоска с тех пор, как подох Последний Кролик, но экскурсии все еще проводились. Я воспользовался своим «Полным Туристическим билетом в Гранат» для входа, и меня сопроводил восторженный гид, который рассказал нам все о Последнем Кролике, вероятно, теми же словами, какими рассказывалось все это, пока Кролик был еще жив, только теперь гид употреблял прошедшее время вместо настоящего. Мы увидели его опустевший вольер, тот самый лист одуванчика, которым он подавился, и короткое представление, в котором человек в костюме кролика показывал последние моменты его жизни в интерпретивном танце. Когда гид спросил нас, есть ли вопросы, какой-то мужчина спросил, сколько лет было кролику, и гид ответил, что его поймали сто шесть лет назад, но за это время он не демонстрировал никаких признаков старения, так что считалось, будто он вообще не стареет. Ребенок в переднем ряду спросил, откуда известно, что это Последний Кролик, и гид ответил, что с тех пор никто никогда не видел другого кролика, потому сочли, что это последний.

– А что, если Где-то-там, – сказал я в воцарившейся задумчивой тишине, – может, на другом острове, за морем могут быть другие кролики?

Все уставились на меня.

– Где-то-там? – спросил гид.

– Да, – ответил я, – где-то не здесь.

– Есть только здесь, – укоризненно произнесла женщина рядом со мной. – Так говорит Наш Манселл.

– Только ленивые мечтатели забивают себе голову такой пустой ерундой, – вклинился кто-то еще, и мать того ребенка прикрыла ему уши на случай, если я еще что-нибудь скажу.

– Вам лучше уйти, – сказал гид.

Потом я пошел в Цветной Сад и обошел клумбы в совершенстве окрашенных цветов. Обещание полной колоризации никогда не казалось таким пустым; скорее оно виделось мне системой контроля посредством мечты, чем по сути оно и было. Я сел на лавочку, мгновение смотрел на зеленую траву, затем поднял взгляд наверх, где высоко кружили два лебедя, но скорее над местом Ярмарки. Я посмотрел на свой все еще заклеенный пластырем палец.

– Эдвард де Мальва, – сказал я на ресепшене в «Зеленом Драконе». – Три ночи. Думаю, у вас есть бронь.

Это был тот же менеджер, которого я видел в свой прошлый приезд сюда. Худощавый человек с красивым носом и единственным ухом. Он носил свой синий кружок высоко на лацкане – неофициальный, но широко распространенный знак, что он умеет улаживать дела. Сегодня этот кружок имел большую актуальность.

– Господин де Мальва, – сказал он с обезоруживающе неискренней улыбкой, – как мы рады, что вы остановились в нашем маленьком отеле.

Он повертел головой, чтобы проверить, нет ли кого рядом, но все равно понизил голос:

– Мы ожидаем большой… Радужный трафик на этой Ярмарке, и требуем, чтобы все наши особые гости вели себя осторожно. Хотя плодотворные связи с другими не неправомочны, передача валюты ради знакомства не дозволена. Потому я настаиваю, чтобы все подобные транзакции проводились вне гостиницы, чтобы не причинить урона репутации заведения. Как обычно, для наших Радужных гостей зарезервирована Пустопорожняя комната. Уверен, кое-кто из прочих уже там.

– Прочих?

Мне не приходило в голову, что в Радужном бизнесе на этой неделе задействованы и другие. Менеджер объяснил, где находится Пустопорожняя комната, затем показал мне коридорного по имени Сонни, «скрытного как могила», по словам менеджера. Я поблагодарил менеджера и пошел в Пустопорожнюю комнату. Пусть я и велел Томмо подыскать другой источник дохода, чтобы покрыть нашу ставку, я мало надеялся на то, что он это сделает, так что я был намерен, по крайней мере отчасти, поучаствовать в том, ради чего я здесь, – хотя я не хотел, и мне нужно было поговорить с Джейн.

На двери Пустопорожней комнаты была табличка «Только для членов общества», так что я постоял, набрал в грудь побольше воздуха, толкнул дверь и вошел. Внутри было с полдесятка человек, все хорошо одеты. Они оживленно разговаривали, но когда я вошел, резко замолчали.

– Это частное собрание, – сказал мужчина, сидевший у стойки со стаканом муть-воды в руке, – так что идите своей дорогой.

– Нет, – ответил я, – я в нужном месте. Я здесь ради… Радуги.

Говоривший поднялся и подошел ко мне с широкой улыбкой, протянув руку.

– Тогда добро пожаловать в Радужное Братство. Вы впервые?

– А видно?

– Да за милю. Все в порядке, парень, у всех нас поначалу были опасения – первый раз сложнее всего. Главное – нырнуть, а потом плывешь по течению. Как правило. Я, кстати, господин Синий.

– Привет, – сказал я, – Эдди…

– Мы не используем настоящих имен, – быстро остановил меня он, – только цвет, который вы приносите клиенту. Итак, вы…?

– Видимо, господин Красный.

– У нас уже есть господин Красный.

– Господин Кармазин?

– И такой есть.

– Может, я буду господин Бурый?

– Недостаточно ярко. Мы здесь продаем обещания, друг мой, продвижение вверх для ребенка клиентки. Ты можешь быть господином Алым. Джентльмены, – провозгласил он громким голосом, – Это господин Алый, новенький в нашем деле. Это господин Кармазин, господин Зеленый, господин Желтый, господин Пурпурный и господин Ультрамарин. Господин Красный сидит возле юкки с мистером Лаймом, а за пианофорте – господин Багрянец.

– Здравствуйте, – сказал я, получив в ответ разной степени восторженные приветствия.

– Выпьете? – спросил господин Синий. – В Пустопорожней комнате подают лучшую муть-воду в Секторе.

Гранат любил альтернативы чаю и кофе и теперь стал местом, где смешивание муть-воды и ее производных достигло уровня искусства. Я решил познакомиться с мастерством местного бармена.

– Вы можете приготовить «След мохнатого копыта»?

Бармен был впечатлен.

– Господин понимает в муть-воде, – сказал он. – Одно Копыто сейчас будет готово.

– И где вы стоите по шкале? – спросил господин Красный, усаживаясь рядом со мной возле стойки.

– Извините?

– Сколько красного вы предлагаете?

– Спокойно, Красный, – господин Синий, похоже, выдвинул себя в руководители этой маленькой группы, – ты знаешь, что мы такого не спрашиваем. Оставь сделки и прочие недостойные аспекты агентам, ладно? Все, что нам нужно знать, – расписание, и чтобы никто не перетрудился.

Все рассмеялись, но второй господин Красный не стал.

– Тут нечему смеяться, – сказал он. – Каждый раз как я сюда прихожу, появляется кто-то краснее меня, и мне приходится предлагать семя по сниженной цене клиенткам с ограниченным бюджетом, а мне семью кормить надо.

– Это потому, что у тебя в яйцах Красного маловато, старина, – ответил господин Кармазин, и стало ясно, что они враждуют, – может, будешь строить карьеру где-нибудь в другом месте?

– Давайте сохранять дружелюбие, – попросил господин Синий. – Мы в одной лодке, помните.

Господин Зеленый присоединился:

– Клиенток будет много, работы всем хватит, увидите.

– Меня волнует не объем трафика, – сказал господин Красный, – а волатильность цен.

– Одно Мохнатое копыто, – Бармен поставил передо мной стакан с муть-водой, – скажите, как вам.

Это был высокий стакан, охлажденный, с корочкой темной земли по краю. Я понюхал напиток и сделал глоток.

– Хорош, – сказал я, – очень хорош. Торфянистый, с привкусом глины, оттенок высохшего на солнце озерного дна и капелька мочи тяжеловоза под конец. Если скажете, что взяли это из следа копыта, я вам поверю.

Бармен кивнул в знак признательности и вернулся к протирке стаканов.

Заговорил господин Желтый.

– Местный? – спросил он.

– Из Восточного Кармина, по ту сторону Ржавого Холма.

– Ты знал Кортленда Гуммигута?

– Недолго.

– Гнусный клещ, сделал Желтым дурную репутацию. А правда, что Салли Гуммигут ушла в отставку из-за коррупции, а потом умерла от Плесени?

– До последнего слова.

– Сама нарвалась, насколько я слышал. Хочешь совет, парень? Много отдыхай и пей много жидкости, восемь часов сна и плотный завтрак. Не жадничай и не думай, что сможешь больше четырех раз в день, или к десятой встрече зачатие не будет гарантировано. – Он дружески положил мне руку на плечо. – Сделаешь ли ты это один раз или превратишь Радугу в свою карьеру, твоим лозунгом всегда должен быть профессионализм.

– Профессионализм? – фыркнул господин Зеленый. – Да ладно. Тут нет ни возврата денег,