Телохранитель Генсека. Том 2 - Петр Алмазный

«Андропов совсем зарвался», — кипя от гнева, подумал Рябенко.

Из больницы он вышел с тростью, держа ее в руке на манер копья. И сразу отправился на Старую площадь, в здание ЦК КПСС.

Леонид Ильич ждал его в своем кабинете. Друзья обнялись, как после долгой разлуки, хотя все это время виделись регулярно в больнице.

— Леонид Ильич, подарок, конечно хороший, дорогой подарок, но мне он без надобности, — и генерал положил трость на стол.

— Саша, тебе же ногу беречь надо. Вот раздул-то проблему… — удивился Брежнев.

Вечером, вернувшись в Заречье, Рябенко спросил меня:

— Не знаешь, кого Андропов к Леониду Ильичу собрался подсунуть вместо меня?

— Знаю, Александр Яковлевич. Прочит на ваше место генерала Плеханова.

— Плеханов, конечно, хороший человек, — Рябенко усмехнулся и добавил. — Но он никакой. Будет служить любому. Управляемый и послушный.

— И очень удобный для Андропова, — заметил я.

— Ты прав. Но давай вернемся к бумагам. Что ты тут наворотил за время моего отсутствия? Передавай дела.

А «наворотил» я много. Ну и получил за это нагоняй, конечно, не слабый.

— Что ж ты, Володя, так запустил документацию? — распекал меня Рябенко, просматривая документы. — Я понимаю, не нравится бумажная работа. Я тоже не в восторге, но куда денешься? Бумага — она бардака не терпит. С премиями, с переработками разобрался? Ребята не жалуются?

— Да вроде не жалуются… — не слишком-то уверенно ответил я.

— Это самое главное. Главное, чтобы люди были довольны, — сказал Рябенко. — Ладно, сам разберусь. А ты начинай подготовку визита. Поездка во Францию будет сложной. Уже прошла информация о возможной попытке покушения на Леонида Ильича во время визита в Париж. Вылет скоро?

— Да, товарищ генерал, самолет уже через пять часов. Кроме меня летят работники отдела пропаганды, а также люди из общего отдела.

— Там присмотри, чтобы все было в порядке. Не нравятся мне последние новости. В Париже уже начались акции протеста. Кто-то очень умело провоцирует беспорядки.

Глава 23

Визит Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза во Францию был назначен на двадцать второе июня. Я должен был вылететь на неделю раньше. Нужно будет согласовать действия нашей службы безопасности с французскими спецслужбами. Сверить протоколы пребывания Леонида Ильича во Франции и, как говорится, «пощупать» обстановку на месте.

Пока у меня было несколько часов, чтобы успеть до отлета заскочить домой. Поднялся в квартиру, открыл дверь — в нос тут же ударил запах гари. Я оставил входную дверь открытой, чтобы квартира проветривалась, и быстро прошел на кухню. Выключил газ. Схватил кухонное полотенце и снял с плиты дымящуюся сковороду. Сунул ее в раковину, открыл воду. Шипение, клуб пара. Открыл форточку и начал быстро махать полотенцем, разгоняя дым.

Теща вышла из ванной, и тут же запричитала:

— Ой, надо же, забыла! И ведь хотела тебя горячим покормить, а вон как вышло!

— Не расстраивайтесь, Валентина Ивановна, я в аэропорту перекушу.

Она не успела ничего спросить, а я уже проскочил мимо нее в нашу со Светланой спальню. Вытащил из шифоньера тревожный чемоданчик, который всегда был собран на случай внезапных поездок. Открыл, проверил содержимое. Только достал из коробки с документами свой загранпаспорт, когда в спальню, как всегда, без стука, вплыла теща. На ней был надет домашний халат с большими накладными карманами, на ногах тапочки. Волосы, накрученные на бигуди, повязаны косынкой. Руки она спрятала в карманы и мне вдруг подумалось, что сейчас точно держит в кармане фигу. Она даже накрашена! Поначалу, торопясь разобраться со сгоревшей сковородой, не обратил внимания на ее внешний вид.

— Ого, хорошо выглядите, Валентина Ивановна. Я очень надеюсь, что у вас свидание? — не удержался я от сарказма.

— Не дождешься, — ответила теща, обиженно поджав губы. Потом, заметив, что я держу в руках загранпаспорт, поинтересовалась:

— И куда ты опять собрался?

— Симпозиум, — ответил я. — Серьезное мероприятие в Париже.

Валентина Ивановна не знала, кем я работаю на самом деле. Считала, что я сотрудник закрытого НИИ при Министерстве обороны. Но, по большому счету, ее никогда и не интересовала моя работа. Считала, что какой-то военный, форму видела, и пожалуй все. Единственное, что ее всегда возмущало, так это мои частые командировки. Она не могла пережить, что ей не позволено проверить, действительно ли отлучки по работе, или же я пользуюсь ими как предлогом, чтобы шнырять по бабам. Пыталась узнать точное место работы, но Света сама поговорила с матерью, попросив успокоиться.

Светлана всегда поддерживала Медведева, и именно она, когда он сомневался, стоит ли идти на работу в КГБ, поддержала его.

И теща ведь не всегда жила с нами. Она появилась в жизни настоящего Медведева только тогда, когда родилась вторая дочь. Приехала из Серпухова помочь с детьми, потом решила задержаться подольше. И уже восемь лет возвращаться в Серпухов не собирается. Согласно воспоминаниям настоящего Медведева, в ее квартире в Серпухове живет дальняя родственница — не то троюродная племянница, не то еще какая седьмая вода на киселе. А Валентина Ивановна предпочитает жить в Москве и отравлять зятю — в данный момент мне — жизнь.

Вот и сейчас скривилась и тихо, но так, чтобы я слышал, напела:

— Жена мужа в Париж провожала, насушила ему сухарей, а сама потихоньку шептала: «унеси тебя черт поскорей»…

— Валентина Ивановна, задержитесь на минуту, — я положил документы во внутренний карман, захлопнул крышку чемодана и защелкнул замки.

Теща проигнорировала просьбу, сделав вид что не услышала. Ушла в зал смотреть телевизор. Громкость выставив на максимум, разумеется.

Я вошел прошел в зал, подошел к телевизору. Выдернул вилку из розетки и, встав перед тещей, которая только что удобно устроилась на диване, чеканя каждое слово, произнес:

— У меня командировка. По возвращении я очень быстро помогу вам переехать в Серпухов. Терпеть ваши замечания, критику и разжигание конфликта в своей семье я больше не намерен.

— Ты совсем с ума сошел? А как Светлана будет без меня? Как девочки? Никуда я не поеду, даже не мечтай! — Валентина Ивановна вскочила, запуталась в пледе, и рухнула обратно на диванные подушки.

— Я даже не представляю, что вы говорите моей семье в мое отсутствие. Но, учитывая то, что вы говорите при