Телохранитель Генсека. Том 2 - Петр Алмазный

— Но вернемся все-таки снова к Шевченко. Тоже ваши пророческие сны о будущем? — с легкой иронией усмехнулся Вадим Николаевич.

— Совершенно верно. На календаре семьдесят восьмой год. В кабинете собрание. Андропов распекает начальника Второго управления в связи с тем, что заместитель Генерального секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности попросил политического убежища в США. Можете подождать и проверить, до семьдесят восьмого года осталось не так уж много времени… Но я бы все-таки поднял докладные записки Юрия Ивановича Дроздова, где он выражает сомнения в поведении Шевченко. А если им дать ход, думаю, успеем сохранить множество секретов.

— Будет скандал. Первое главное управление не любит, когда лезут в их епархию. Придется через их голову действовать. Подумаю, как это сделать. Вам спасибо за информацию, Владимир Тимофеевич! И чего им всем не хватает? Ведь как сыр в масле катаются все эти международники.

— Жадность — мать всех пороков, — скривился я в презрительной усмешке. — Им не хватает службы собственной безопасности. Давно пора проверить в первую очередь Комитет и МВД. Вообще ряды чекистов. Причем проверку провести очень серьезную.

— Поднимется крик, что начинается новый тридцать седьмой год, — сказал Удилов, хотя вряд ли его пугало мнение большинства. — Вы же знаете, что все руководители Комитета, начиная с Шелепина, не кадровые чекисты, а пришли из партийных и комсомольских органов. Одним из условий их работы было негласное соглашение о том, что тридцать седьмой год не повторится.

— Я это знаю, пусть даже на уровне слухов, — ответил я. — Но вы сами скажите, что бы сделал товарищ Сталин, живи он сейчас?

— Точно не думал бы о том, что делать с Яковлевым. И о скандалах во власти бы тоже не думал, — Удилов улыбнулся, впервые от души, широко.

— А вот будь вы начальником Управления собственной безопасности, с кого бы вы начали проверку? — спросил Вадим Николаевич, и я вдруг почувствовал себя соискателем, чье резюме рассматривает большой начальник. Потряс головой, прогоняя ненужную ассоциацию. Управление собственной безопасности — контора серьезная. Её значение в государстве такое же, как значение иммунной системы в организме. Это управление должно мгновенно реагировать на любые проявления коррупции, кумовства, использования служебного положения в личных целях и еще целого ряда нарушений в работе нашей Конторы.

— С Пирожкова, — уверенно ответил я. — Я бы начал именно с него. Управление кадров КГБ. Набором руководит он. Давно надо проверить этого персонажа. Также я бы ввел еще проверку доходов и расходов наших сотрудников.

— Предложение своевременное. Действительно имеются некоторые сомнительные моменты в деятельности Пирожкова. А подобраться не можем, полномочий нет.

Несмотря на то, что Вадим Николаевич Удилов был не только начальником Аналитического управления, но и заместителем начальника Второго Главного управления, а второе управление — это контрразведка, он действительно не мог проводить расследования внутри Конторы, если не было прямых фактов, указывающих на шпионские действия сотрудника КГБ. По анонимке или только исходя из подозрений устроить проверку, как это было раньше, а уж тем более, взять в разработку или приступить к оперативным действиям, он не мог. Об этом даже речи не было, сейчас действительно не тридцать седьмой год.

— Кстати, о шпионах, — я вспомнил фамилии еще троих человек, сыгравших серьезную роль в предстоящем развале Советского Союза. Не такую явную, как те же Яковлев и Горбачев, но все же серьезную. Они были теми червями, что подъедали корни могучего дерева. — Обратите внимание на Резуна. Насколько я знаю, Владимир Богданович планирует в ближайшее время, уже в 1978-м, сбежать в Великобританию. Уже сейчас в Женеве он активно сотрудничает с британской разведкой. Так же в прошлом году был завербован Владимир Пигузов, освобожденный секретарь Краснознаменного института КГБ СССР. И тогда же, в семьдесят шестом, завербовали Олега Калугина, еще одну мерзопакостную личность из того же Краснознаменного института. Благодаря этой парочке постоянно сливаются выпускники института КГБ, их анкетные данные, привычки и предпочтения, места назначений. Противнику не надо держать агентурную сеть в СССР и за рубежом. Вся необходимая информация выдается им из первоисточника.

Кажется, Удилов впервые слегка растерялся. И я, тоже впервые, смог прочесть его мысли. «Откуда он и это знает? Откуда у Медведева информация такого уровня? Это не предвидение, а черт пойми что уже. И вправду мистика, сверхъестественные способности…» — с немалым удивлением думал обо мне начальник Аналитического управления.

— Вадим Николаевич, я ведь понимаю, что хожу по краю пропасти. Хорошо, что я на таком ответственном посту и «сны» мои более важны и нужны государственной власти, чем науке. Иначе лежал бы уже в каком-то НИИ с кучей проводов и присосок на голове.

Удилов невесело усмехнулся, слегка приподняв уголки губ. Кивнул головой, молча соглашаясь с моим замечанием.

— Но я готов пойти и на это, если мои сны помогут стране справиться с врагами, — сказал я и сам поморщился — слишком уж пафосно получилось. Но подбирать слова было некогда.

Удилов встал, прошел к окну. Откинув занавеску, несколько минут смотрел в ночь. Мысли его снова превратились молнии, которые я не мог расшифровать.

— Хорошо, — наконец, сказал он. Вернувшись к столу, Вадим Николаевич присел на край, немного возвышаясь надо мной. — Откровенность за откровенность. Владимир Тимофеевич, вы наверняка отлично понимаете, что у вас тупиковая должность? В плане карьеры тупиковая. Мне кажется, пришло время для организации у нас Управления собственной безопасности, выполняющего функции внутреннего контроля, контрразведки и чисток. А вам я предлагаю стать начальником этого Управления. Согласитесь?

— Мне ответить, что партия сказала «надо», комсомол ответил «есть»? Или правду?

— Лучше правду, — спокойно попросил Удилов.

— А если правду, то зелен виноград. Я не люблю интриги, а здесь нужна подготовка на уровне Макиавелли. И мне рано оставлять Леонида Ильича. Сейчас он — основная моя забота. Но если вы повторите свое предложение через, скажем, год, я приму его с радостью.

Вадим Николаевич меня понял и не пытался возражать или переубеждать. Мы попрощались с ним почти по-дружески.

Я вышел с Лубянки, немного прошелся пешком. Благо, свою копейку не стал оставлять во внутреннем дворе. Было неспокойно на душе. Что и говорить, предложение Удилова стать начальником Управления собственной безопасности для меня сейчас из разряда подарков судьбы. Особенно, в моем нынешнем положении — попаданца, который знает будущее.

Но есть нюанс: не так быстро с нуля организовать подобное управление в